Тереза покачала головой, положив руки на бёдра.
— Не будем драматизировать. Я знаю, ты живешь этой работой и не важно, какие именно репортажи ты записываешь. Держи нос выше и счастливчик Джеймс обязательно заметит тебя и повысит. Так было со многими. Поверь мне, уж я-то видела.
— Но я же женщина.
— Думаю, он заметил.
— Что ты имеешь в виду? — ахнула Мия. Она пыталась найти ответ в глазах подруги. Что она знала?
Тереза вскинула вверх руки.
— Он просто смотрит на тебя иногда, и всё. Мы шутили даже по этому поводу некоторое время. Я не хотела тебе говорить, не хотела смущать тебя. Она почесала затылок.
— Ты не расстроена?
Мия почувствовала взрыв внутри. Он наблюдал за ней годами.
— Я думаю, — она сделала паузу, голова раскалывалась.
— Мия, ты бледна…
Тереза потянулась к мусорному ведру и вовремя поднесла его к Мие. Девушку вырвало прямо в ведро остатками кофе и утренней булочкой.
Всё закончилось так же быстро, как и началось, и она осталась с кислым, болезненным привкусом во рту. Вытерла ладонью губы.
— Чёрт, — прошептала она.
— О, дорогая. Что ты ела?
— Просто кекс, — пробормотала Мия. — Пила кофе.
Тереза странно нахмурилась.
— Принесу тебе воды для полоскания рта. И скажи мне, если вдруг опять понадобится ведро. Может, ты заболела и подхватила весеннюю простуду.
— Я не собираюсь блевать в эфире, — засмеялась девушка. Но она увидела выражение Терезы, и её улыбка дрогнула.
— По крайней мере, я на это надеюсь.
Тереза резко вздохнула.
— Девушка, я не знаю, что происходит с вами, но вы должны быть честны со мной. Но это не сейчас. Сумасшедший Джефф показывает, что пора идти. Иди!
Мия неуверенно улыбнулась и с трудом, но, не показывая этого села за новостной рабочий стол, рядом с Чарльзом.
Он одарил её теплой улыбкой.
— Как прошёл вечер? — спросил Чарльз, листая текст.
— Хорошо, а твой? — Она пыталась сфокусироваться на чём-то другом.
— Не жалуюсь.
— Ладно, ребята. Мы в эфире через пять, четыре, три…
И потом, на Мию устремились яркие огни телевидения, что никак не шло на пользу её состоянию. Её мозг всё время возвращался к маниакальным мыслям о Джеймсе, и девушка ощущала, как вот-вот её тело упадёт вперёд, как в замедленной съёмке, заставляя почувствовать головокружение и тошноту. Она надеялась на то, чтобы запись сегмента прошла гладко.
К счастью, когда она открыла рот, её стандартная фраза «Доброе утро» звучала как всегда бодро. И она знала, что в глазах съёмочной группы выглядела великолепно. Неужели она всю жизнь должна притворяться, что у неё всё хорошо?