– Я, – воскликнул Юрий Хмельницкий, – все отцовские скарбы откопаю и татарам плату дам, лишь бы только не быть под рукой московского царя и короля польского… Хочу я монашеское платье сложить и быть казаком… Буду я сражаться как казак и положу душу свою за наш народ и за нашу веру.
– Добре!.. Ай да казак! Оце як батька Богдан, – раздались голоса.
Находившиеся здесь запорожцы тотчас присягнули в верности Раде. Здесь же было решено: тотчас открыть борьбу с русскими и перебить воевод и ратных московских людей. После того Дорошенко поднялся с места и объявил:
– Татары находятся уж близ Черного леса… Половину их я отправлю против ляхов, а остальною половиною мы пойдем против русских…
– Ура! ура! Батька Дорошенко! – раздались неистовые крики всей Рады.
После того во имя свободы страны все радные люди до того наугощались, что три дня ползали по дворцу, в котором тогда же сложилась песня в честь Дорошенко:
Потому что в честь татар неистово истреблялся их прекрасный табак.
XXXIV
Гибель русских в Малороссии
– Приехали инокиня Наталья с каким-то русским, – докладывает Брюховецкому его карлик Лучко.
– Инокиня Наталья? Дай бог память… Да, я ее видел несколько раз у покойного гетмана Богдана.
С этими словами Брюховецкий встает и идет в гостиную.
– Я к тебе, гетман, приехала из Чигирина от Дорошенко.
Гетман подошел под благословение инокини, потом любезно произнес:
– От гетмана Дорошенко посол – для меня дражайший гость… А это кто?..
– Это боярский сын Даниил Жидовин… Он один из бывших самых приближенных к Никону… При нем можно все говорить.
– А!.. Очень рад… Садитесь… Что гетман Дорошенко?
– Гетман и Рада решили действовать заодно с тобой и отдаться под высокую руку турского султана. Татары стоят у Черного леса и готовы двинуться и на Польшу и на русских.
– Очень, очень рад… Где же теперь Никон?..
– По милости твоей, гетман, в заточении…
– Как по моей милости? – будто удивился Брюховецкий.
– Да так, если бы ты не выдал его письма, патриарх Царьградский не допустил бы до собора, а если бы собора не было, так царь примирился бы с Никоном и тогда не было бы и Ордына-Нащокина и боярства… Никон истолок бы их в порошок: он ведь стоит за земство, за чернь и за их вольности.
– Уж не говори, матушка Наталья: обошли меня бояре в Москве, и потерял я ум да разум. Себе лишь петлю надел на шею. Чаял я все, что дума боярская править станет, а тут явился, как из-под земли, какой-то Ордын-Нащокин.
– Дело было так, гетман. Пока Никона не низложили, управляли приказами и воеводствами бояре, а как его не стало, Нащокин и овладел властью.