– Поведовали мне то митрополиты Питирим и Павел.
– Полно, святой отец!., и веришь ты этим лукавым людям?.. Не проповедь твоя им нужна, а нужно низложение Никона, и они льстят тебе… и эти же фарисеи, когда низложат патриарха, повлекут тебя же к суду своему и учинят тебе не то, что Никон. Никон с любовью и со слезами, как отец, умолял тебя, Аввакум, не проповедать свое учение. Он говорил тебе: веруй, как знаешь и можешь, – только других не смущай.
– Как! – воскликнул Аввакум. – Отрешись от веры своей и от Бога… Могу ли я попустить, когда он вихроколебательные трясения нанесе на церковный корабль?.. Он предерзостно отверг двуперстное крестное знамение; благословляет народ, как сам крестится; на трисоставном кресте изображает Христа; отрицает сугубое аллилуйя; пишет слово Иисус, вместо Исус; на пяти просфорах литургию служит вместо четырех; в символе заменил букву «а» буквой «и»; поклоны отверг лежание ницом при преждеосвященной литургии и в вечер Пятидесятницы; иудейским обычаем велел совершать миропомазание; в церковоосвящении, крещении и браковенчании по солнцу запретил трижды ходить; партесное преугодничное пение с митушанием рук и ног и всего тела безобразным движением в церковь внес; уничтожил молитву «Г. I. X. Сыне Божий, помилуй мя грешного»; образ велел писать не по древнему, как мертвецов, а дебелых и насыщенных, аки в пире некоем утучненных, противно первообразным святым особам; книги святые древлепечатные неправыми и ересеимущими нарек!
Вылил все это Аввакум залпом; Морозова слушала его с открытым ртом, но инокиня Наталья вспылила и сказала:
– Святой отец, может быть, ты больше прав, чем Никон, но каждый верит по-своему, и сколько и как кто может вместить, так и вмещает. Нужно однако же помнить главную заповедь Христа: любить ближнего… Вера без дел мертва: коли хочешь спастись, то одна вера недостаточна без любви. Примирись с Никоном и иди с ним рука об руку в духе любви, и вы оба сделаете многое для Божьей церкви. Гляди, всюду она принижена и угнетена: восточные патриархи в плену и в рабстве у турского султана, церковь в Малой и Белой Руси угнетена латинством, иезуитами и ляхами. Одна лишь наша церковь стоит, как столп и утверждение истины, и к ней идут сердца угнетенных турками и ляхами русских. Никон и стал во главе угнетенных братий и для слияния церквей принял то, что у них издревле внесено святой восточной церковью: без этого и не было бы возможно слияние с нами ни Белой, ни Малой Руси.
– Не нам у них учиться, а им у нас, – заревел Аввакум, стукнув ногою. – Великие наши святители и учители: митрополиты Петр и Филипп, патриархи Иов, Гермоген и Филарет, – все держались древлего благочестия и в крещении обливания, а не погружения… и мы должны держаться того же закона, той же веры… и если Малая и Белая Русь – отступники этой веры, так пущай они и погибнут в рабстве у ляхов и турок… Нам нужно наше спасение, а не их… Нет и примирения мне с Никоном: пущай он идет с новшеством своим в ад кромешный, со всеми народами, а от древлего православия не отрекусь… Не войду с антихристом в единение…