— Ты мой большой мальчик, — прошептала она. — Если бы ты знал, как я тебя люблю!
— Я тебя тоже, мама, — прошептал в ответ Беньямин, — я тебя тоже.
В этот момент он почувствовал себя бесконечно счастливым и крепко обнял мать. Вместе с тем на душе у него было очень горько, хоть плачь. Ему так хотелось раскрыть перед ней душу, но он не решился.
В девять часов мать отослала его спать. Беньямин ушел в свою комнату, не протестуя. Но заснуть он не мог. Он то и дело вскакивал с постели и смотрел на улицу. Время от времени из-за угла появлялись люди, но отца не было среди них. К одиннадцати у Беньямина просто не осталось сил бодрствовать дальше. Он решил на следующий день прогулять школу, чтобы выиграть немного времени, ведь фрау Блау, конечно же, спросит, где подписи родителей. После этого он, усталый, заснул, держа в руке плюшевого медвежонка.
Когда Беньямин, как всегда, в семь пятнадцать зашел в кухню, мать как раз готовила ему бутерброды в школу. Она была бледной и усталой. Ее длинные волосы не были расчесаны и падали на плечи, она не заколола их, тем не менее Беньямину она казалась прекрасной.
— Папа Дома? — спросил Беньямин.
— Да.
— А когда он пришел?
— В три. Какао хочешь?
Беньямин кивнул.
— А сейчас ты рада? — спросил он мать.
— У меня легче на душе. Конечно.
Беньямин расслабился. Значит, все в порядке. Сегодня после обеда он поговорит с отцом.
— Он сегодня пойдет на работу?
— Нет, — сказала Марианна, — у него выходной, и он проспится. А сейчас поторопись, уже почти половина восьмого.
Беньямин не спешил. Он знал, что не может опоздать, потому что вообще не пойдет в школу, но этого нельзя было показывать. Поэтому он, как обычно, проглотил бутерброд с повидлом и запил его какао. Потом он взял портфель, в который на всякий случай уложил «Браво» и обе тетрадки для классных работ, завернул школьные бутерброды, чмокнул мать на прощание в щеку, на ходу сдернул куртку с вешалки в коридоре и помчался вниз по лестнице.
Марианна Вагнер поднялась с инвалидного кресла и встала у окна. Ноги позволяли ей какое-то время постоять, и она наслаждалась этим моментом. «У меня прекрасный сын, — думала она, — а проблемы со школой мы решим. Вместе мы с этим справимся».
Она увидела, как он вышел из дому и не сколько пошел, сколько вприпрыжку побежал по улице. «Это не ребенок, а подарок, — сказала она себе, — тем более что у меня уже не будет другого».
У нее стало совсем легко на душе, и она помахала ему вслед рукой, хотя он, конечно, не мог этого видеть. Потом она подумала, есть ли в доме все необходимое, чтобы приготовить сыну его любимое блюдо. Мясной рулет и много коричневого соуса. И с крученой лапшой.