«Если ты не усвоишь правописание, — говорила учительница, фрау Блау, — то провалишься и по всем остальным предметам, потому что автоматически будешь получать на балл ниже. Приходится догадываться, что ты написал, что ты имел в виду и как это вообще должно называться. Читай книги, и ты увидишь, как пишутся слова».
Беньямин ничего не понимал в правописании. Почему слово «Bohne» пишется через «h»? «Потому что «o» произносится как долгий звук», — говорила фрау Блау. Но «o» в слове «Kanone» тоже произносится долго, а «Kanone» все-таки пишется без «h». Этого не могла объяснить ему даже фрау Блау. И в диктанте Беньямин путал все. Как пишется «Wal» — через «h», или с двумя «a», или просто с одним «a»? А как обстоят дела со словами «Saal», «Pfahl» и «Qual»?
Беньямин слишком долго думал, терялся, путался все больше и больше и делал из-за этого кучу совсем уж глупых ошибок. И каждый раз получал «неудовлетворительно». Это было выше его сил. Все это просто не вмещалось в его голове.
Работу по математике он завалил, потому что не знал таблицу умножения. Понятно, это была его вина, но цифры тоже не лезли ему в голову. Он просто не мог запомнить, что два умножить на семнадцать будет тридцать четыре, а семью восемь — пятьдесят шесть. Ни одно число не имело для него никакого значения, через три секунды он все снова забывал.
Беньямин твердо решил показать неудачные работы отцу и объяснить ему все. Понятно, он тоже расстроится, как и мать, но, конечно, поймет его, по крайней мере не будет плакать. У него будет бесконечно печальный взгляд, но работы он подпишет. И, наверное, скажет эту ужасную фразу, которая всегда пугала Беньямина до смерти: «Надо что-то решать, сынок».
Около восьми вечера он перестал смотреть в окно. Надежды, что отец вернется домой трезвым и они успеют поговорить, становилось все меньше. Он пошел в гостиную, сел около матери и стал вместе с ней смотреть новости. Мать всегда радовалась, когда он интересовался новостями.
Он сидел тихо-тихо. Время от времени он смотрел на мать и улыбался ей. Когда новости закончились, Беньямин сказал:
— Папа, конечно, скоро придет. Не волнуйся.
Марианна храбро кивнула и погладила Беньямина по руке:
— Как насчет бутерброда с ливерной колбасой?
Беньямин засиял:
— Ой, я сейчас приготовлю!
И помчался в кухню.
Когда он вернулся в гостиную с двумя бутербродами с ливерной колбасой и двумя стаканами молока, мать уже уснула. Но когда он попытался тихонько поставить на столик возле кушетки маленький поднос, на котором был изображен освещенный солнцем горный пейзаж, Марианна проснулась и обняла его.