— Или в баре. Там обычно можно узнать все.
— Точно, — сказал Кай, откусывая от яблока. — Это классная идея. Но сначала скажи, куда мы сегодня поедем. В Монтальчино? В Пиенцу? В Сан Джиминьяно? Что тебе еще незнакомо?
— Давай поедем в Монтальчино, — сказала Анна и встала. — Я куплю там немного вина. Но у меня одно условие.
— Нет проблем.
— Когда мы вернемся, ты переночуешь у меня в Валле Коронате. Согласен?
— Согласен.
Кай нагнулся и поцеловал ее в губы прежде, чем она с подносом в руках исчезла в доме.
Аллора непременно хотела узнать, кто теперь живет в Валле Коронате, — с тех пор как человек с вилами и со светловолосой женщиной вселился в дом ее бабушки. Кроме того, ей было любопытно, изменилось ли что-нибудь за годы, пока она там не была.
По дороге в Валле Коронату она загнала в ногу занозу. Она сидела на пеньке, терла большой палец на ноге и тихонько ругалась. Потом пошла дальше. И шла так долго, что перестала чувствовать боль.
Долина лежала перед ней, тихая и мирная. Такая же, какой она оставалась в ее воспоминаниях. Все цвело, как и раньше, только кусты розмарина, лаванды и шалфея за это время стали огромными и доставали до окон кухни.
Аллора залезла в свое старое укрытие, которое нашла без труда, и стала ждать: может быть, в доме кто-то спал. Потом поднялась и прошла немного вперед, пока не стала видна стоянка. Там она увидела лишь маленький старый «фиат», колеса которого уже заросли бурьяном. На этой машине давно никто не ездил. Очевидно, в доме действительно никого не было.
Аллора, пригнувшись и не спуская глаз с дома, пробежала через лес, который примыкал к ручью. Время от времени она останавливалась и прислушивалась. Ничего. Ни звука. Ни движения.
Окна и двери были закрыты, как и тогда, только сегодня не было слышно тихого, жалобного плача.
Со стоянки она осторожно проскользнула к дому, поднялась по лестнице и заглянула в спальню. Кровать под огромной сеткой от москитов была аккуратно застелена, сверху на ней лежало льняное покрывало бежевого цвета с тканым узором. На комоде напротив кровати стояло зеркало и аккуратными рядами были расставлены всякие косметические принадлежности.
Аллора пошла дальше. В гостиную она не могла заглянуть, для этого ей понадобилась бы лестница. Комната для гостей тоже была аккуратно убрана, как и спальня, и невозможно было сказать, спал там кто-нибудь в последние дни или нет.
Потом Аллора заглянула через стеклянную дверь в кухню и оцепенела. Она даже облизала слегка запылившееся стекло, чтобы лучше видеть. На фотографии над кухонным уголком она узнала маленького мальчика, которого мужчина, однажды принятый ею за ангела, когда-то нес на руках и забетонировал в высохшем пруду, в котором сейчас была вода. Сердце у нее забилось как бешеное. Она попыталась понять, почему здесь, в кухне, она видит фотографию этого мальчика, но она не могла думать — казалось, ее голова набита ватой. От ярости и отчаяния она ударилась лбом о стекло, затем сильнее, еще сильнее, но не почувствовала боли. И лишь когда стекло в двери разбилось и по лицу потекла кровь, к ней вернулись какие-то мысли и она попыталась в них разобраться. Ее звали Аллора. Сияло солнце, и было жарко. Она была в лесу, в долине, а дом был пуст. В нем никого не было, и никто ее не видел. Аллора выломала несколько торчавших острых осколков стекла, которыми могла пораниться, и через образовавшееся отверстие залезла в кухню.