«Это она!» — пронзила Алексея догадка. Она! Та, которую он искал всю жизнь. Та, которая, наконец, сможет подарить ему счастье. Вот это Мир! Вот это радость! Вот это любовь! С первого взгляда, с первого раза, с первого выстрела. Он готов был взлететь, парить над Площадью громко выкрикивая имя любимой. Имя… которого он еще не знает. Какая разница! Как бы ни звали красавицу — все одно. Это лучшее имя во всех Мирах!
— Вы… Вы так прекрасны, — промямлил Алексей.
— Что? — резко и холодно ответила девушка, — Ты кто? Новенький, что ли? Где твой гид?
— Я… я не знаю… он… где-то там… вон он.
— Макс? — со злобой произнесла красавица, — Вот придурок!
Резкий удар в грудь отослал Волну в объятия хохочущего толстяка. Багровый от смеха гид поймал Алексея, и, с трудом удержав на ногах, похлопал по плечу. Незнакомка юркнула в дверь одного из зданий, одарив напоследок презрительным взглядом.
— Что это было? — отряхнулся Волна, разгоняя наваждение.
— Это была любовь, — сквозь смех выдавил гид, — Любовь, Леха, любовь!
— Фигня это какая-то была! — начал злиться Алексей.
— Но-но! Полегче! — уже серьезно заявил Макс, — Говорю же тебе — любовь. Если бы баба нормальная была, возникло бы взаимное чувство.
— А эта кто?
— А эта — лишенка. Ее за излишнюю… скажем так, любвеобильность в Олове лишили права испытывать чувства. Наказание такое.
— Ты откуда знаешь?
— Знаю… Она моя бывшая жена, — скомкал ответ гид, — В общем, стоит подойти к достойной девушке и взаимное чувство вспыхивает моментально.
— Жена? — переспросил Волна, но решил не развивать досадную для собеседника тему, — Я подойду к девушке, мы тут же влюбимся. Потом подойду к другой — снова любовь?
— Ты от первой уйди сначала!
— А если я за пивом схожу, а в это время кто-то придет в гости, то моя женщина влюбится в него. А я по боку?
— Пиво… какая пошлость. И как к тебе придут без твоего приглашения?
— А если мы на Площади? Если вокруг много людей?
— Поэтому и держатся за руки…
— Слушай, это какая-то ерунда, честное слово! Насилие это, а не любовь. Я так не согласен. Мне такого не надо.
— Есть и те, кто не согласен — они живут в одиночестве. А вот кричать не стоит — услышит стража, мало не покажется.
— НЕ ЛЮ́БЫ — ЛЮБОСЛА́СТИЕ!>1 — прорычал над ухом тяжелый бас.
Волна резко обернулся, и взгляд уперся в белую косоворотку на богатырской груди. Рубаха спускалась до колен и оканчивалась широкой каймой узора. Холщевые штаны заправлены в красные, сафьяновые сапоги. Высокому Алексею понадобилось задрать голову, чтобы увидеть массивный подбородок великана, а чтобы разглядеть лицо, пришлось отойти на шаг. Низенький Макс и вовсе стал казаться малышом, переминающимся с ноги на ногу где-то далеко-далеко внизу.