— Эт откуда ж такие?
— А где мы? — вопросом на вопрос ответил Антип.
— Маятовка енто. А куды надоть-то?
— В Херсон…
— У-у-у, — понимающе протянул дед, — Нонче там пасмурно. Отдохнуть своротились?
— Ага, — весело отозвался Рустам, поднимаясь.
— Заскакывай в тялегу! — пригласил местный, — Обсохните у мене. Водки не обящаю, а чаем угошу.
Путники переглянулись: несколько минут отдыха не помешают. Запрыгнули на скрипучий остов, разваливаясь на мягком, ароматном сене.
— Трогай, фью-и-и! — с присвистом выдал дед, и лошаденка неторопливо начала движение.
— А что за село-то? — Рустам с удовольствием рассматривал беленые хаты.
— Да сяло, как сяло. Молодежи-то мало, в основном-то одно старичье. Живем пока…
— Пока? — поднял брови Антип.
— Да город-то здоровущий — наступаить! Балакають, что пожрет нашу Маятовку. А вы-то сами-то откель?
— Москва, — не вдаваясь в подробности, объявил Антип.
— О, как! Столица? Эвано как… В Херсон-то на кой?
— Да, дела, отец. Дела.
— Хорошо, когда есть дела… — протянул старик, — Хорошо.
— Слушай, — Антип склонился к уху приятеля, — Странный говор у деда! Разве тут так говорят?
— Приезжий?
— Ага, и Москва у него столица! Типа, несколько десятилетий телевизор не смотрит, газет не читает?
— Ну, да, — согласился Рустам, — Странный. Будем внимательней — чайку выпьем, да и свалим.
Домик у старика чудной. Дед древний, а хата будто вчера поставлена. Небогатая, с соломенной крышей, но аж блестит чистотой. Словно декорация для фильма. Стекла в окнах новые, на подоконниках цветут герани; кровать, в дальнем углу, заправлена ярким, красным покрывалом.
Чай приготовила внучка — вот так одно старичье! — девица лет двадцати с небольшим. Волосы длинные и черные, почти смоленные. Лицо светлое, как будто всю жизнь пряталась от солнца. Глаза огромные, окружены густыми длинными ресницами. Высоченная. Стройная.
— Ты ж, дедок, говорил, что нет молодежи? — промурлыкал Антип, облизываясь на суетящуюся внучку.
— Так и не жавут же тута! Приезжають вона тока на праздники.
— Сейчас, вроде как, будни? — глаза Рустама не выпускали девицу.
— А хрен их знает, че понаехали, — отмахнулся старик, — Дашь, вы че приперлись-то на буднях? Почитай в кажном доме по внуку!
— Чтобы помогать вам, стареньким, — улыбнулась в ответ внучка, ласково теребя остатки волос на голове деда.
— Во, вишь, помощники! — скрюченный палец поднялся вверх, — То годами нетути, а то навалились усе разом! Дома, вон вишь, подправили! Как в кине сделали! Слышь, Даш, а че соломой-то покрыли? На андулины деньги́ нету?
— Так экологичнее, — отозвалась с кухни внучка, улизнувшая за печеньем.