– Угостишь? – обрадовался тот.
– Знамо дело! Пойдем только отсюда.
Дмитриев под руку повел нового знакомца.
Козелок болтал без умолку, но совсем позабыл о своем таинственном предложении, которое сделал Афанасию, а тот тоже как будто не интересовался им, стараясь незаметно выпытать у пьяненького как можно больше подробностей о разговоре Куделинского, Марича и графини Нейгоф.
Наконец его пьяное бормотание надоело Афанасию.
– Ты сиди, – объявил он, поднимаясь из-за стола грязного трактира, где угощал Козелка, – а я пойду.
– Куда, друг? – уставился тот на него помутившимися глазами. – А как же я?
– Это уже твое дело… Не в няньках ведь я при тебе состоять взялся. Угостил, и довольно! – и Афанасий тронулся от стола.
– Миленький, – едва поднялся на ноги Козелок, – воззри на бывшее подобие человеческое и не пренебреги… Ссуди на бутылочку.
Дмитриев с отвращением посмотрел на него и швырнул на стол две серебряные монетки.
Водку пьяному читальщику давать не хотели, но он все-таки ухитрился достать полбутылки хмельной влаги, выпил ее чуть ли не разом и окончательно свалился с ног. Его вышвырнули за дверь трактира. Но инстинкт не оставил несчастного алкоголика. Он побрел сам не сознавая куда и наконец пробрался на кобрановские огороды, где и успокоился под кучей рогож, приготовленных для прикрытия парников.
На другое утро, чем свет Козелка разбудили пинки огородного сторожа.
– Опять появился, нечистая сила! – кричал тот, выгоняя Козелка. – Столько времени не был, думали, что окочурился, а он жив и в невредимости пребывает.
– Оставь, Семен Макарович! – сумрачно ответил Козелок. – Трещит! – указал он на голову.
Вокруг него собралась толпа босяков.
– У кого, миленький, из нас этот аппарат поутру не трещит, – со смехом поддел Козелка веселый Зуй, тот самый, который вместе со своим товарищем Метлой получил деньги от Нейгофа, когда тот вздумал прийти прощаться со своими бывшими товарищами.
Сумрачный Метла был тут же.
– А ты не смейся! – остановил он Зуя. – По себе знаешь, тошно нашему брату, когда опохмелиться нечем.
– Ну, вы, чего встали да галдите, словно на бирже? – закричал на них сторож. – Прочь все пошли!
– Поработать бы… – робко сказал Зуй.
– Сказано, все вон!
– Хоть бы на сороковочку единую, Семен Макарович!
– Ничего не будет: нет сегодня никакой работы… Да вы что? – рассвирепел сторож. – Внимания не обращаете, дряни этакие? Вот возьму метлу…
Босяки гурьбой направились к выходу с огородов.
– Эх тих-тих! – философствовал Зуй. – Вот бы когда Минюшка Гусарчик наш вспомнил о нас… Где-то он теперь? Поди, на серебре питается, из золотых стаканчиков выпивает, позабыл о нас, сирых!