– Минька Гусар? – вдруг так и озарилось воспоминанием лицо Козелка, державшегося вместе с Зуем и Метлой. – Минька Гусар? Дело, братцы!
– Видел ты его, что ли? – ткнул читальщика в бок сумрачный Метла.
– Еще бы не видать! Ближе, чем вас вижу.
– Где?
– Вот-то то и оно где! Ведь помер Минька то…
– Как помер?! – воскликнули, останавливаясь, оба босяка.
– А так, как все помирают. Да он и не Минька Гусар был, а граф Михаил Андреевич Нейгоф… Его сиятельство…
– Вон она птица-то какая! – прошептал, вздыхая, Зуй.
– А сколько раз мы его смертным боем колачивали? – произнес Метла. – Умер, говоришь? Не врешь?
– Чего врать, ежели я сам у его гроба читал?..
– Эх, жаль малого! – протянул горестно Зуй. – Добрый он! Уж раздобылись бы мы у него деньжатами…
– И теперь раздобудемся! – объявил Козелок.
Зуй и Метла даже отскочили от него.
– Ты это что же? – поднял кулак последний. – Издевки творишь?
Он рассвирепел, глаза его налились кровью. Они уже порядочно отошли от огородов и были теперь среди бесконечных пустырей.
– Дай ему, Метла, раза хорошего! – закричал Зуй, тоже рассердившийся на Козелка.
– Да стойте вы, лешие оголтелые! – закричал не на шутку испугавшийся Козелок. – Ведь дело я говорю, а не издевку творю… Слышь, читал над нашим мертвым Минькой Гусаром я…
– Знаем, ты к этому делу издавна присноровлен.
– Вот-вот! И все какие ни на есть тонкости его превзошел. Видишь ты, братцы, какое это у нас у всех, почитай, дело выходит: ежели видим мы, что родственники в расстройстве душ от великого горя, да если видим, что вещь какая-либо плохо лежит и внимания заслуживает, так мы ее цап – и под покойничка…
– А а! – протянул Зуй. – Вот оно что. В самом деле, на дело похоже.
– То-то и оно! А вы меня бить хотели!
– Так ты что же? – вернул разговор на прежнюю тему Метла. – Цапнул ты, что ли?
– Ну да, бумажник… И денег в нем кипа! Сторублевки все…
– Ай да Козелок! – воскликнул Зуй.
– Я под Минькину головушку бумажник-то схоронил… Надежно. Искать стали бы – не найти! Кто ни ищи вещь, в гробу пошарить не догадается… А наш брат хитер: поправить покойничка всегда дозволяется… Ну и поправишь, когда никто не смотрит, особенно после прощания последнего… Оно и не заметно… Удавалось не раз!
– Так где же у тебя бумажник-то? – полюбопытствовал Метла, глаза которого разгорелись алчным огнем при рассказе Козелка.
– Ох, и не говори! – вздохнул тот. – Беда вышла. Перебрал вчера лишнего да на чтение и не попал.
– Тогда пиши пропало, – махнул рукой разочарованный Зуй.
– Ну, это еще вилами по воде писано! Его сиятельство, Миньку Гусара нашего, только сегодня хоронят, а потому, ежели поторопиться на кладбище, как раз к последнему прощанию поспеем… Понял, Метла ты этакая обитая?..