– Там! – Талькав указал рукой на гигантское дерево, одиноко поднимавшееся из воды в полумиле от них.
У лошадей уже не было сил, чтобы доплыть, но люди еще могли спастись: течение само несло их к дереву. И вот конь Тома Остина надрывно заржал и скрылся под водой.
– Держись за мое седло! – крикнул лорд Гленарван.
– Благодарю, сэр, – бодро ответил Том. – Я неплохой пловец!
– Как твоя лошадь, Роберт? – спросил Гленарван, оборачиваясь к юному Гранту.
– Пока держится.
– Берегись!.. – отчаянно крикнул майор.
Стена воды высотой в сорок футов обрушилась на них с ужасающим грохотом. Люди и животные исчезли в пенящемся водовороте. Когда вал схлынул, всадники всплыли на поверхность. Все были живы, но лошади, кроме Тауки, исчезли.
– Осталось совсем немного! – ободрял Паганеля лорд Гленарван, поддерживая его одной рукой над поверхностью воды и продолжая грести другой.
Майор размеренными гребками продвигался вперед, матросы не отставали от него. За ними, уцепившись за гриву Тауки, следовал Роберт.
До гигантского дерева оставалось футов шестьдесят: еще немного, и весь отряд достиг могучего ствола. Вода покрывала подножие дерева до нижних ветвей, поэтому взобраться на него было несложно. Индеец, отпустив Тауку, подсадил Роберта и первым вскарабкался наверх, затем его могучие руки помогли остальным расположиться в безопасном месте.
Тем временем быстрое течение увлекало Тауку прочь. Конь то и дело поворачивал к хозяину свою умную морду и, встряхивая мокрой гривой, ржал, словно призывая его на помощь. Талькав оглянулся, махнул рукой и бросился с ветки в бушующую воду.
Вынырнул он уже в футах тридцати от ствола дерева. Спустя несколько минут рука проводника уцепилась за гриву Тауки, и оба – лошадь и всадник – устремились по течению к неразличимому горизонту.
Дерево оказалось омбу – одним из тех гигантов, которые одиноко возвышаются среди аргентинских равнин. Его узловатый ствол уходил в землю не только толстыми корнями, но и могучими отростками, придающими дереву особую устойчивость. Потому-то омбу и выдержал натиск обезумевшей воды.
Он достигал сто футов в высоту и мог покрыть своей тенью окружность в четыреста футов диаметром. От ствола расходились три массивные ветви, каждая из которых была размером с обычное дерево. Две поднимались вертикально, поддерживая крону, третья тянулась почти горизонтально – так, что нижние листья касались воды. Птиц здесь оказалось великое множество: сотни черных дроздов и скворцов, но больше всего колибри.
Роберт и Уилсон тотчас вскарабкались на верхушку. Сквозь купол листвы им открылся горизонт, но картина была безрадостной. Вокруг – бескрайние водные просторы. С юга на север проносились вырванные с корнями стволы, кровли разрушенных ранчо, трупы животных. У самого горизонта Уилсону удалось разглядеть еле заметную темную точку. То был индеец на своем верном Тауке.