Только что успел я взять свою добычу и хотел поговорить по этому поводу с доктором, как в это же время поднимаются от собаки сразу два косаченка; проходит пауза от выдержки, и затем после выстрела опять падают оба.
— Теперь-то я видел шельмецов обоих, сождал их на линию и убил одним зарядом! — радостно смеясь, говорил доктор.
Долго еще толковали мы об этом интересном случае и исходили все поле, но больше не подняли ни одной штуки.
Зная аккуратность доктора, думаю, что у него записано в памятной книжке это действительно замечательное поле. Если же кто-либо, прочитав эту страницу, коварно улыбнется и, быть может, скажет: «Не любо — не слушай, а врать не мешай», — то это дело вкуса; отчего же и не посмеяться, тем более, что еще такие ли курьезы рассказываются нашим братом-охотником!.. А будь-ко тут еще хоть парочки две, так, пожалуй, мы и тех бы сдвоили на один выстрел!.. А я, предвидя этот смех и все-таки сообщая такой курьезный факт, не краснея, посвящаю свои воспоминания еще здравствующему человеку и собрату по охоте. Думаю также, что милейший Фердинанд Егорович не обидится на меня и за то, если я, стараясь подделаться к его разговору, позволяю себе прибавлять и ту частичку «то», которую он по привычке прилепляет почти к каждому слову.
Надо заметить, что уважаемый Фердинанд Егорович, как научный наблюдатель, любил частенько заезжать к так называемой Крековской мельнице, находящейся по речке Бочату, в трех верстах ниже Гурьевского завода. Там выходят обнажения горных пород, в которых попадаются превосходные окаменелости, служащие образцами когда-то жившего древнего мира. Их-то он и собирал для изучения и определения залегающей формации столь интересного геологического периода для Сибири.
Немало интересно в этой местности также и то, что ниже Гурьевской заводской плотины, в высоко обнаженном береге, на глубине не менее трех сажен, под толщей глины, залегает пласт, из которого нередко вымывает водой толстые деревья. Все они очень хорошо сохранились и не окаменели, а только уплотнились и приняли темный цвет. По-видимому, эти деревья из хвойных пород. Я видел у инженера М. Г. Быкова разные поделки из них, они очень красивы и имеют вид настоящего ореха. Тут же, после спуска воды из плотины и запора вешняков, видны в самом русле реки Бочата в большом количестве могучие пни, вероятно, того же первобытного леса. Пни эти, конечно, ничто больше, как погребенные остатки растительности древнего мира. Тут они сохранились в замытой почве и, быть может, покоятся не одну тысячу лет! И вот в XIX столетии нашей эры, их снова вымыло водой, вероятно, уже вновь образовавшейся речки, как бы напоказ ныне живущему люду — дескать, смотрите, что тут было и сосчитайте, сколько тысячелетий существует наша планета — эта крошечная песчинка в необъятной и непостижимой вселенной!..