Но если бы существовал сыщик, поставивший своей целью раскрытие этих, бессмысленных по своей жестокости преступлений, он бы без особого труда установил, что все они были совершены одним и тем же убийцей.
На это указывало хотя бы с то, что жертвами маньяка становились исключительно девушки или молодые женщины. Кроме того, все убийства были совершены вечером или ночью. Женщины были изнасилованы, а потом убиты одним и тем же способом. А именно — задушены. Убив, сумасшедший насильник распарывал своей жертве грудь и вырывал сердце.
Способ, каким совершались преступления, ясно указывал на то, что убийцей было одно из тех страшных чудовищ, которые внезапно обрушивались из ночной темноты на спящие деревни, не оставляя в живых никого. Однако, предваряющее убийство надругательство над жертвами, вызывало недоумение, ибо Белки хотя и уничтожали целые деревни, но никогда не подвергали свои жертвы сексуальному насилию.
Вместе с этим, наш гипотетический сыщик, сопоставив место и время преступлений, мог бы с легкостью установить, что убийца следовал от села Гордий к уездному городу Моне той же самой дорогой, которой еще недавно в обратном направлении прошли Александр и Гималай. Расстояние, которое он преодолевал за сутки, указывало на то, что путешествовал он пешком.
Впрочем, даже для пешехода, переходы его были слишком короткими. Ибо прежде чем напасть на свою очередную жертву, убийца сначала выслеживал ее, прячась где нибудь поблизости, что, конечно, занимало довольно времени.
Но, разумеется, на самом деле, никакого такого сыщика в природе не существовало, а убийства, продолжавшиеся в течении шести дней (каждый день по одной жертве), прекратились так же внезапно как и начались. Убийца так и остался непойманным. В конце концов, крестьяне пришли к выводу, что виновником этих нападений, действительно, следует считать отбившуюся от стаи, сошедшую с ума, Белку, позже раненую охотниками и издохшую от ран, где-то в лесной глуши. Тем более, что после всех произошедших тем летом событий, рассказы о встречах с белыми чудовищами стали весьма модными среди местных звероловов.
И крестьяне были совершенно правы. Единственная их ошибка заключалась в следующем предположении, в том, что внезапное прекращение убийств связанно со смертью чудовища, ибо через шесть дней после своей смерти в Мону возвратился Гималай.
Он был худ, изможден, странен и молчалив. Его взгляд блуждал, не задерживаясь ни на чем дольше секунды. Его одежда пришла в почти полную негодность. Он невнятно отвечал на вопросы родных о том, что с ним произошло. И мать не узнавала тех незначительных жестов, которые по которым привыкла отличать своего сына с детства.