— Яринка, — тихонько начала я, ещё не зная, как правильно выразить свои мысли, — А что за волшебные страны?
— Ну, это, помнишь, я тебе говорила? Как мы мечтали убежать от отца? Вот мама и рассказывала про страны за Занавесом, где всё можно, не как здесь. Что туда реально попасть, только очень опасно. Но мы попробуем, когда я подрасту.
Чувство дежа-вю не исчезало. И тогда я задала вопрос, обращённый больше к себе, чем к подруге.
— Так твоя мама была другая?
И как ни странно, Яринка меня поняла. Может, сама думала о том же, а может просто уловила ход моих мыслей тем самым, почти телепатическим чутьём, которого не лишены все дети.
— Да, она не такая… не такая как все эти, остальные женщины. Её поэтому отец никогда не любил.
— А где? — я невольно перешла на шепот, — Где эти страны, про которые она говорила? Как называются?
Яринка покачала головой.
— Мама не рассказала, как они называются. Она говорила только «на западе».
На миг я закрыла глаза и ясно увидела прорезающие тьму, шарящие по земле, очень яркие, но какие-то мёртвые лучи прожекторов. Услышала гул винтов вертолёта, на клочья разрывающих тишину ночной тайги. И услышала горячий мамин шепот в самое ухо «Запад, беги на запад».
Мама, так ты имела в виду не сторону света?
Яринка рядом тихонько ойкнула, я поняла, что слишком сильно сжала её руку, но не нашла сил извиниться. Вместо этого сказала:
— Значит, нас не двое, а трое.
— Что? — не поняла подруга.
— Нас трое в этом долбанном загоне, — в моей памяти ожили, и заиграли новым смыслом слова Дэна.
Яринка пребывала в недоумении.
— Да кого трое? В каком загоне?
Я перекатилась на бок, поворачиваясь к ней лицом. И пересказала наш с Дэном разговор, всё то, о чём умалчивала до этого. Не потому, что не доверяла подруге, а потому, что сама до конца не понимала. Теперь, кажется, поняла.
Яринка выслушала, не перебивая, вперив неподвижный взгляд в небо. А когда я закончила, грустно сказала, подытоживая:
— Да, всё верно, мама была другая. Она не хотела жить так, как живут все, не могла стать счастливой. И наверно ещё много чего мне рассказала, если бы так рано не умерла.
— Значит и твоя, и моя мамы, хотели, чтобы мы убежали на запад?
— Кажется, да.
— Но как?
Яринка помолчала и рассудила по-взрослому.
— Дайка, пока рано об этом думать. Сейчас мы ничего не сможем. Надо немного вырасти. Хотя бы как твой Дэн.
Я согласна кивнула и опять легла на спину.
Вновь издалека долетел ровный стук колёс невидимого поезда. И больше он не казался мне тоскливым, пожалуй, чуть тревожным, но в то же время зовущим. Дальние дороги лежали там, за пределами нашей однообразной жизни. И если раньше они для меня были абстрактными, плоскими и безжизненными, как тусклые иконы, висящие в церкви, то теперь обрели объём и краски, стали