Я не помню точно, какого числа и даже года мы познакомились с Михаилом Задорновым. Было это лет тридцать тому назад, а может, и больше. Я выступал в МАИ, и после выступления ко мне подошёл некий человек и спросил: «Извините, а как вообще на эстраду попадают?» Я говорю: «В каком смысле? А вы чем занимаетесь?» Он говорит: «Вот я здесь учусь на 5 - м курсе, у меня рассказы всякие есть. Хотите, дам вам почитать?» Я ответил, что не редактор, но договорился и привёл его в Московский комитет драматургов. А этот комитет драматургов организовали те, кого не принимали в Союз писателей. И там Мишечка Задорнов сделался тем самым Михаилом Задорновым.
Он, надо сказать, как и каждый человек, личность уникальная. Миша открыл новый жанр. Вот то, что сейчас называется стендап. Мишка впервые начал разговаривать с залом так, как до него не разговаривал никто. Это не были концерты. Сначала это было очень похоже на вечера встреч. Растягивалось на час, на два, на три… Стоял один человек. Я не могу сказать, что всегда это вызывало гомерический хохот, ничего подобного. Но это было на абсолютном внимании и совершеннейшем доверии.
Миша имел такое обаяние, которое нельзя купить. Это как музыкальный слух: либо он есть, либо нет. Ты, конечно, можешь и без этого стать актером, писателем, кем угодно. Но одно отличается от другого очень просто: вот идёт человек, ещё он не подошёл, а все начинают улыбаться. Почему? Нипочему, просто так. А второй пройдёт – могут не обратить внимания, могут нахмуриться. Может, он и хороший человек, но этого у него нет. А у Мишки было. Мишка потрясающим образом разговаривал с залом. Он, кстати, и с людьми так разговаривал, абсолютно не менялся. Я видел очень многих, которые, выходя на сцену, брали на себя какой - то образ, хороший или дурной. Миша оставался самим собой всегда. У него был совсем не лёгкий характер, ничего подобного. Михаи л Николаевич умел себя держать. У Михаила Николаевича было расстояние, преодолеть которое дано было не каждому. И не каждый называл его Мишкой или Мишенькой. Он был для многих, почти для всех, Михаилом Николаевичем!
Есть такое понятие «одиночество в толпе» . Этим страдают очень многие, почти все творческие люди. Потому что никто до конца не понимает, чем человек занят. Он ведь ничего не делает: на станке не работает, деревья не пилит, кирпичи не кладёт. Что значит: «Я думаю»? Можно думать и делать что - то ещё, так думают остальные. Задорнов на сцене – это только верхушка айсберга. Он перелопачивал гигантское количество информации. Он на самом деле был эрудированный малый, начитанный человек. Конечно, там с чем - то можно было спорить. Много спорного он говорил про русский язык, но у него было своё мнение по этому поводу. Многие учёные морщились, возмущались, но его это никак не касалось. Это было настолько легко и обаятельно, хочешь верить – верь, не хочешь – не верь. Но всё имело право на существование, потому что – и это великая формула – это сказал Задорнов! До этого надо было дорасти. Есть несколько человек из той, старой когорты, которые могут держать зал, могут импровизировать на сцене. И среди них совершенно отдельно стоит Задорнов. Сме шных юмористов у нас много, но держать зал просто так два - три часа, когда ты просто стоишь с листком бумаги! Это когда - то давно сатирики на творческих вечерах читали свои произведения с листа. Но Мишка же не читал, он очень редко брал лист бумаги и читал с