Второй вариант, который можно выбрать, обращаясь к этим вечным загадкам, состоит в том, чтобы не делать заранее никаких предположений об ответе. Такой выбор приведет нас к совсем другой истории. Более скромной, я думаю. В этой истории мы развиваемся во Вселенной, законы которой существуют независимо от нашего присутствия. В этой истории мы проверяем все детали, чтобы понять, не вкралась ли в них какая-нибудь ошибка. В этой истории нам предстоят удивляться на каждом шагу.
История, которую я изложил здесь, описывает не только вселенскую, но и человеческую драму. Она описывает историю самого дерзкого интеллектуального поиска, когда-либо предпринятого человечеством. В ней присутствуют даже аллегории из Писания – для тех, кому это интересно. Мы сорок лет блуждали в пустыне после появления Стандартной модели, прежде чем открыли Землю обетованную. Истина или, по крайней мере, истина в той мере, в какой мы на данный момент ее знаем, открылась нам в том, что большинству людей показалось бы непонятными каракулями, – в математике калибровочных теорий. Они были доставлены нам не ангелом на золотых скрижалях, а куда более практичными средствами: на листах бумаги из лабораторных журналов, заполненных в результате усердной работы легиона специалистов. Эти люди понимали, что их утверждения могут быть проверены на соответствие модели реальному миру, миру наблюдений и экспериментов. Но важно не только то, каким образом мы к этому пришли; не менее важно и то, что мы сумели зайти так далеко.
Какой вывод можно сделать в этот момент истории о том, почему мы здесь находимся? Ответ представляется особенно замечательным потому, что ясно показывает, на каком глубоком уровне вселенная нашего опыта представляет собой тень реальности.
Я начал эту книгу цитатой из натуралиста Бейкера, из его «Перегрина»: «Трудней всего увидеть то, что правда есть вокруг». Я сделал это потому, что рассказанная мной история – глубочайший пример этого мудрого наблюдения из всех мне известных.
Затем я изложил платоновскую аллегорию пещеры, поскольку не знаю лучшего или более поэтичного образа реальной истории науки. Триумфом человеческого существования стало избавление от цепей, которые налагают на нас наши собственные ограниченные органы чувств. Нужно было интуитивно понять, что под поверхностью мира нашего опыта лежит реальность, часто куда более странная. Математическая красота этой реальности может быть безупречной, но наше существование в ней становится – более чем мы могли вообразить заранее – всего лишь случайностью.