Все замолчали.
Весело трещали сучья и ветки. Дым столбом поднимался в небо.
Путешественники сидели у огня и думали каждый о своем.
Торопиться было некуда. Пока туман не рассеется, двигаться вперед невозможно. Да и куда, в какую сторону идти? Где теперь маяк? Впереди? Сзади?
— Ну, — сказал профессор, — пока нам нечего делать, предлагаю спеть песню.
Ребята испуганно переглянулись.
“Что угодно, только не это”, — можно было прочитать на лицах Карика и Вали. Слушать спокойно, как поет Иван Гермогенович, могли бы только мертвые. На всех живых голос профессора действовал, как удар дубиной по голове.
Жмурясь от дыма и закрывая лицо руками, Карик повернулся боком к дымящемуся костру и поспешно спросил профессора, который готов уже был запеть:
— А скажите, Иван Гермогенович, как вы догадались, что с нами случилось, и как вы нас разыскали?
— Очень просто, — ответил профессор. — Вы же выпили у меня почти полстакана жидкости… И это я, конечно, заметил.
— Но…
— И у меня было “но”, — засмеялся Иван Гермогенович. — Выпить-то вы выпили, а вот куда после этого исчезли?.. Я целый час ползал по полу с лупой в руках, но… ничего… Понимаете? Никаких следов.
— Значит, мы улетели! — сказала Валя.
— Это слишком поспешный вывод, — остановил ее Иван Гермогенович.
— Но мы же в самом деле улетели, — сказала Валя.
— Тем не менее я не имел основания предполагать этого, пока собака уважаемого фотографа Шмидта не разыскала ваши трусики и не бросилась на подоконник… Вот тут-то я и вспомнил, что, когда вошел в кабинет, на подоконнике сидела стрекоза. И я готов был ручаться, что слышал комариные голоса, которые кричали: “Сюда!”
— Да, да… Это мы кричали.
— Сначала я подумал, что ослышался, но потом, сопоставляя одно с другим, я понял: шалунов утащила стрекоза, и, если я хочу спасти их, я должен бежать в Дубки, к пруду, который зовут “Гнилое болото”.
— Но почему вы пошли сюда? — спросил Карик. — Ведь стрекоза могла утащить нас в лес, в поле…
— Нет, этого не могло быть, — снисходительно улыбнулся Иван Гермогенович. — Стрекозы живут около воды. В воду они кладут яйца, в воде родятся, в воде живут и растут стрекозьи личинки. У воды стрекозы обычно и охотятся. Но иногда в погоне за добычей стрекоза улетает от места постоянной охоты.
— И так далеко, — сказала Валя. — Ведь от нас до Дубков больше пятнадцати километров.
— Для стрекозы это не такое уж большое расстояние. Стрекозы за час покрывают расстояние в девяносто километров.
— Ого! Быстрее поезда, значит? Это, наверное, самые быстрые насекомые?
— Кое-кто из насекомых летает еще быстрее. Так, например, овод летит со скоростью сто двадцать два километра в час. Так вот, зная, что стрекоза живет около воды и что в пятнадцати километрах от города находится пруд “Гнилое болото, где можно встретить тысячи стрекоз, я и решил искать вас в окрестностях этого пруда. Есть, правда, в нашей местности еще один пруд, но он расположен в трехстах километрах от города. А уж оттуда вряд ли могла прилететь стрекоза. Все-таки стрекозы охотятся в том районе, где родятся, где живут постоянно. И как видите, я не ошибся.