Не хочу!
Я сосредоточилась на «здесь и сейчас». Дыши, Соня, дыши. Смотри, как ветер треплет Митины волосы, как летят мимо тебя улицы Москвы. Лови неодобрительные взгляды водителей из других машин. Я рассмеялась, и Митька, кажется, понял и, не оборачиваясь, кивнул. Было страшно, и жутко, и отчего-то безудержно хорошо. Я хохотала и хохотала. Митька свернул на набережную, и мы полетели вдоль гранита Москвы-реки. Тут машин было поменьше, и Митька, кажется, прибавил скорости.
Страх отпустил меня, мое тело расслабилось, и я вдруг поняла, что Митька прав. Все будет хорошо, все будет просто прекрасно. Мы со всем справимся, и не стоит бояться жить. Терять нечего, а это значит, мы можем только приобрести. Я хохотала, и вдруг мне захотелось – совсем как в кино – раскрыть свои объятия ветру и скорости. Я разжала руки и медленно развела их в стороны, как Роуз из «Титаника». И завизжала от восторга. Я лечу, я птица, я свободна!
Дальнейшее произошло быстро. Митька почувствовал, что я его отпустила, и стал притормаживать, возможно, несколько быстрее, чем надо, отчего мотоцикл чуть замотало из стороны в сторону. Но Митька справился, он удержал мотоцикл в вертикали, не дал завалиться. Я почувствовала, как что-то словно укусило меня в ногу – сильно, что я дернулась и чуть не свалилась, но ухватилась за Митьку. Мы остановились, и Митька спокойно – очень, очень спокойно – отодвинул подножку-держатель и убедился, что мотоцикл стоит надежно. Затем слез, перетащив ногу через перед, и подошел ко мне. И только когда я встретилась взглядом с его полными бешеной ярости глазами, поняла, что натворила что-то не то.
Митька схватил меня под плечи, поднял вверх – одним рывком, а затем стащил с мотоцикла, как мешок с картошкой. Поставил меня на тротуар.
– Ты в порядке? – спросил он, опять же совершенно спокойно.
Я огляделась и кивнула. Затем посмотрела на ногу – туда, где меня что-то укусило при торможении. На голени, с внутренней стороны, сияло ярко-красное пятно.
– Что это? – изумленно посмотрела я.
– Это ожог, – ответил Митя. – Ты обожглась о глушитель. Но куда интереснее другой вопрос.
– Какой? – растерянно спросила я.
Митя помолчал, собираясь с силами, а затем заорал на меня во всю силу своих легких:
– Ты спятила, Сонька? Спятила, да? Сдурела? Решила свести счеты с жизнью и меня заодно в тюрьму отправить?
– Нет, ты что? С чего ты взял? – вытаращилась я на него.
– Ты какого хрена руки отпустила? Это что за номера?! Нет, ты чокнутая, это точно. Иди отсюда пешком куда хочешь, слышишь? Вали по добру-поздорову.