Однажды в сентябре был дождливый день, мы валялись на диване перед телевизором в моей комнате, смотрели «Игру престолов». Митька перевернулся ко мне, оперся на локте и посмотрел на меня. Близко, всего в нескольких сантиметрах – серые грозовые облака его глаз смеялись.
– Зима близко, – сказал он.
Я лежала рядом и дышала полной грудью, не шевелясь. Граница была тонкой, но мы оба понимали, что, сделав шаг в Зазеркалье, можем все разрушить. Я решила рискнуть первой.
– Зимы бояться, в лес не ходить, – улыбнулась я, а затем приподнялась на локтях и поцеловала Митю в губы.
Первый поцелуй, за которым тут же последовал второй.
– Странно, – пробормотал Митя, нежно целуя меня в губы, почти едва прикасаясь к ним.
– Что именно странно? – спросила я, шевеля губами прямо по его губам.
Тишина в квартире заряжала каждое слово электрическим зарядом.
– Странно, что все это не кажется мне странным. А тебе? – поинтересовался он.
– Странно только то, что мы с тобой с самого начала не набросились друг на друга. Вот это по-настоящему странно, – ответила я.
Митя подумал – и кивнул. И набросился на меня в самом лучшем смысле этого слова.
Следующим летом суд приговорил моего бывшего мужа к восьми годам в колонии строгого режима. «Умышленные действия, направленные на совершение преступления, при условии, что оно не было доведено до конца по причинам, не зависящим от виновного». Так назывался юридически тот кошмар, который я пережила прошлым летом в лесу около нашей дачи в Леонове. Адвокат поработал на славу, и вместо двенадцати лет Дмитрий получил только восемь, но это ровным образом ничего не меняло – ни для нас, ни для него.
Его коллеги, его бывшая жена, знакомые осуждали меня за то, что я так и не забрала заявление из полиции, решилась дать показания в суде. В какой-то момент мне показалось, что часть собравшихся в зале суда вообще считала, что такой гениальный хирург, как мой бывший муж, мог бы передушить и нескольких таких, как я. Все равно он ценнее меня, что делает его как бы менее виновным – за счет спасенных им людей. Этакая странная математика людей, которым никогда не ломали хрящи гортани и у которых не было вывихнутых в день свадьбы плеч.
Я не обращала на них внимания, но было сложно выносить полный упрека взгляд Катерины. Даже моя мама долго не понимала, почему я упорствую в жестокой попытке посадить в тюрьму «такого прекрасного человека». Только потом, на суде, когда мама увидела фотографии с «места преступления», услышала отчеты судмедэкспертов, мама, кажется, встала на мою сторону. Плюс-минус.