– Я тоже не думала, – согласилась я. – Да и не задели они меня, просто надоело делать вид, что мне смешны их шутки про педофилию. Мне двадцать лет, я не должна это терпеть.
– Не должна, да, – согласился он. – И мы пойдем туда и не позволим им на тебя влиять.
– Да пусть влияют! – почти крикнула я, злясь, на сей раз уже на Дмитрия. – Почему я должна туда идти? Неужели же ужин не может пройти без твоей почти несовершеннолетней любовницы? Неужели же это так важно для тебя – выставлять меня напоказ?
– Я никогда не выставлял тебя напоказ! И не поднимай на меня голос, Софи!
– Нет? Не выставлял? – Я продолжала кричать просто так, чтобы дать выход своим чувствам. – А зачем я тебе там? Я не понимаю ни по-английски, ни по-итальянски, ни по-русски, потому что вы говорите о чем-то непереводимом для обычного нормального человека. И я не знаю, какой вилкой едят салат, а какой – рыбу. И ненавижу каблуки, потому что, как ты знаешь, вообще предпочитаю все время ходить в одном и том же. Я – как из этого фильма с Джулией Робертс про проститутку, и ровно все ко мне именно так и относятся. Я уже устала от их «понимания», так что объясни мне, зачем я тебе там?
– Тебе со мной плохо? – спросил он.
В его голосе вдруг мне послышалась скрытая угроза. Показалось?
Глава 18
Сказки бывают разные, согласилась я, осторожно выглядывая из-под одеяла
К стихийному бедствию невозможно приготовиться, особенно когда речь идет о любви. Тут никакой прогноз погоды не поможет, шторм начинается без предупреждения. Может быть, все дело в Италии? Может быть, здешний воздух сводит любовников с ума, заставляя кровь закипать, словно мы слишком резко нырнули ко дну?
Я знала, что нужно отступить, сделать шаг назад, но десять дней, потраченных на то, чтобы стать своей среди чужих, сделали свое дело. «Тебе плохо со мной?» Я ответила, но совсем не то, что имела в виду. Не так ли строятся все диалоги между любовниками. Я хотела сказать: мне плохо без тебя. Мне не по себе, когда ты оставляешь меня одну в толпе этих богатых и знаменитых. Ну, может быть, и не знаменитых, но роскошных, уверенных в себе, полных достоинства людей. Они никогда не примут меня, а я не хочу принимать их. «Я хочу только тебя», – хотела я сказать.
– Мне плохо с тобой, да! – крикнула я, отдавшись эмоциям, как водопаду, несущему меня вниз, чтобы разбить о камни. – Сейчас и здесь я бы хотела остаться одна. Зачем ты вообще меня сюда притащил?
– Даже так?! – процедил он, и я заметила, как напряглась его челюсть.
– Даже как?
– Притащил, значит, – повторил мои слова Дмитрий пугающе спокойным тоном. – Притащил? Слово-то какое, «притащил». Ты, получается, чемодан? Моя вещь, чтобы тебя таскать? Ну, раз притащил – буду носить с собой. Собирайся.