— Сразу, как вошла.
— И что из этого следует, Леша? Почему тебя не устраивает предположение о том, что Вероника, как только увидела труп, впала в невменяемое состояние? А коли она в него впала, глупо ожидать от нее благоразумных поступков.
— Мне кажется, искать поддержки у самого близкого человека — не столько разумный, сколько инстинктивный поступок.
— Леша прав, — сказала я. — Представьте себе, что вы растерянны, ошеломлены и напуганы до чертиков. К кому бы вы бросились в первую очередь, еще не успев опомниться?
— К тебе я побежал бы в последнюю очередь! — заявил Прошка. — Здоровый инстинкт подсказал бы мне, что после общения с тобой к моим растерянности и испугу добавится нервный срыв. Правда, кузина не настолько хорошо тебя знала, но, возможно, ее предостерег голос крови.
— Ах, вот как! — разъярилась я. — Все слышали: ко мне он побежал бы в самую последнюю очередь! А у кого ты выгреб все до копейки, когда по уши влез в долги из-за своего дурацкого прожекта молниеносного обогащения? Кто ежедневно мотался к тебе делать уколы, когда ты подцепил в Турции ту экзотическую кожную болезнь? У кого ты рыдаешь на плече, умоляя отвадить очередную подружку, которая вцепилась в тебя клещом? Все! Можешь больше ко мне не подваливать. Ищи себе другого извозчика, когда прилетишь в следующий раз от родителей с миллионом авосек и сумочек…
— Очевидно, грызня с Прошкой занимает тебя куда больше, чем исчезновение троюродной сестры, — едко заметил Марк. — Может, вам лучше удалиться в гостиную, пока мы с Лешей обсудим меры по ее спасению?
— Все-все, уже молчу, — пробормотала я, метнув напоследок в Прошку убийственный взгляд.
— Леша, мы остановились на том, что Вероника в первую очередь должна была кинуться в Варькины объятия. Она этого не сделала. Какой отсюда вывод?
— Ну… Я не уверен, но, похоже, кто-то настроил ее против Варьки.
— Сказал, что я не плачу за проезд в городском транспорте и кушаю на завтрак маленьких детей?
— Прекрати паясничать! — зарычал Марк. — Леша, продолжай.
— Вы же понимаете, что я не могу сказать ничего определенного… — мялся Леша.
— Да не тяни кота за хвост, говори! — потребовал Прошка.
— Поведение Вероники становится понятным, если принять за версию, что ей намекнули на Варькину причастность к убийству.
Я вздрогнула.
— На МОЮ причастность? Это как?
— Ну, например, кто-нибудь сказал ей, что минуту назад видел тебя в дверях комнаты, где задушили Людмилу.
— Ерунда! — Я остервенело замотала головой. — Когда, по-твоему, Веронику просветили на этот счет? Пока мы в оцепенении глазели на труп? Да мы пошевелиться не могли в первые минуты! А когда опомнились, Вероника уже исчезла.