Марк шумно выдохнул и закатил глаза.
— Ты забываешь, что среди вас находился убийца, — объяснил он тоном, полным бесконечного терпения. — Ему не понадобилось много времени, чтобы свыкнуться со страшной мыслью о смерти Людмилы. И пока вы приходили в себя, он запросто мог подсуетиться — заняться оговором, уничтожением улик и вообще чем угодно.
— Уничтожением улик — это понятно. Но зачем ему возводить на меня напраслину?
— Ты что, дурочка? — удивился Прошка. — Как это — зачем? Ему же нужно отвести от себя подозрения!
— Сам дурак! По-твоему, это способ отвести от себя подозрения? Подумай, как это будет выглядеть! Люди испуганно пялятся на труп, а ты бегаешь вокруг и нашептываешь всем и каждому: «А знаете, я только что видел Варвару, она кралась сюда на цыпочках и злобно стреляла глазами по сторонам!»
— Не думаю, что убийца стал таким образом отводить от себя подозрения, — сказал Марк. — И шептал он не всем и каждому, а только Веронике. И текст наверняка был другим. К примеру, таким: «Вероника, ты не знаешь, у твоей кузины не было причин ненавидеть Людмилу? Странно, я готов (готова) поклясться… впрочем, наверное, померещилось… Да нет же, я своими глазами видел (видела), что она вышла из двери за минуту до того, как ты вошла».
Я представила себе описанную Марком сцену, и вдоль хребта у меня пробежала холодная змейка. Если Веронике и впрямь сказали что-нибудь подобное, когда она стояла там, у окна, зажимая рот кулачком…
— Нет! Не может быть! — Я затрясла головой, отгоняя видение. — Мы бы услышали шепот…
— Если к тому времени кто-нибудь уже заговорил? Не услышали бы.
— Но зачем, Марк? Ты так и не ответил…
— Подумай сама. Зачем кто-то пытался устроить тебе несчастный случай?
— Понятия не имею. А ты?
— Догадываюсь. Ты имела слишком сильное влияние на Веронику. Если бы она распоряжалась деньгами сама, ничего не стоило бы вытянуть из нее любую сумму. Но ты контролировала ее траты. Мало того, по твоей просьбе Вероника поведала своему окружению, что передала все деньги тебе.
— Да, но она сказала, что я положила их в банк на свое имя, — уточнила я. — В случае моей смерти и при отсутствии завещания их могут унаследовать только мои родители или — во вторую очередь — брат. Какой смысл устраивать мне несчастный случай, если деньги уплывут в Канаду?
— Во-первых, резонно предположить, что раз уж ты положила в банк ее деньги, то все-таки оставила завещание в пользу Вероники…
— Но уверенности у злоумышленника не было! — перебила я Марка. — А вдруг я по беспечности или зловредности не оставила завещания? Что же он, напрасно рисковал?