– Пять тысяч? – вскинулся Том.
– Я из очень состоятельной семьи, – сказал Вольф. – Лучше уж потратить богатства фон Кобольдов на эту экспедицию, чем на бессмысленные приемы вроде сегодняшнего. Конечно, за такие деньги я буду настаивать, чтобы Рен летела с нами вторым пилотом. Она – отважная девушка, и нам понадобится ее помощь.
Он улыбнулся Рен, и она немедленно почувствовала, что краснеет.
– Я все-таки не уверен… – сказал Том, хотя на самом деле больше не сомневался.
Как можно отказаться? У него никогда столько денег не было, да и не нужны они ему, но надо думать о будущем Рен. Сумма, какую предлагает этот мальчишка, сделает Рен богатой, а когда его не станет и дочь, допустим, решит заняться воздушной торговлей, ей совсем не помешает, если на птичьих дорогах ее будут знать как авиатрису, которая побывала в Лондоне.
Сказать по правде, Том очень хотел вернуться в родной город. Увидеть своими глазами, что осталось от Лондона и осталось ли хоть что-то… Или кто-то. И Рен хотелось взять с собой, пусть увидит, где начались приключения ее отца. Поэтому он с такой легкостью находил причины, почему ему необходимо согласиться и взять Рен с собой, преуменьшая будущие опасности. В конце концов, сказал он себе, они с Эстер на «Дженни Ганивер» побывали еще и не в таких передрягах.
– Значит, решено! – сказал Вольф. – Перегоните свой дирижабль в воздушный порт Мурнау. Через пару дней встретимся, обсудим подробности. Но прошу вас, не говорите никому, куда мы направляемся. Ни единой душе! У Грозы шпионы повсюду, и у других городов тоже.
Пожав друг другу руки, они снова вышли в сад, где слышался смех, звучала музыка и на газонах уже протянулись тени. Пеннироял, окруженный толпой блестящих девиц, бодро помахал Рен и Тому издали. Вольф извинился и отошел поговорить с отцом. Стоя рядом со старым кригсмаршалом, он казался неловким и чуточку смущенным. Таким он больше нравился Рен – у нее и у самой были проблемы с родителями. Она решила, что он кажется слишком жестким из-за своего военного опыта, а на самом деле наверняка он добрый и застенчивый, совсем как Тео.
Стараясь представить себе путешествие вместе с ним на восток, Рен сжала папину руку.
– Если ты полетишь, я тоже полечу, как Вольф Кобольд сказал. Ты меня не заставишь остаться здесь, даже не думай! Так что и спорить нечего. Я могу о себе позаботиться.
Том засмеялся: это было настолько в духе Эстер! Глядя на Рен, он видел в ней силу и упрямство матери.
– Ну хорошо, – сказал он. – Там посмотрим.
У Вольфа Кобольда разговор с отцом протекал далеко не так гладко. Где-то и когда-то за прошедшие годы затерялась непринужденная дружба, какая была в детстве у Вольфа с отцом. Сейчас кригсмаршал и его сын мыслили совершенно по-разному. И все же старик, видимо, решил, что обязан воспользоваться редким визитом сына и поговорить с ним серьезно. Они прошлись по сухому бурому газону с мертвыми деревьями и иссохшими кустами – до войны парк был гордостью Мурнау. Пересекли мостик через пруд, где раньше катались на лодках (сейчас, конечно, воду спустили и сухое дно шелушилось ржавчиной). Поднялись по ступенькам в небольшую беседку с колоннами, где статуя богини в античном платье смотрела вдаль, за край яруса.