– Когда мы движемся тихим ходом, как сейчас, я отправляю вперед пешие разведывательные отряды. Несколько из них как раз вернулись с докладом. Мы почти на линии фронта. – Вольф хлопнул Рен по плечу, широко улыбаясь; ему было весело. – Приведи отца! В течение часа мы отправляемся.
В том месте, где глубокие борозды, оставленные Лондоном двадцать лет назад, пересекают границу с территорией Зеленой Грозы, на них устроили земляные насыпи, укрепив их плетенками из металлических прутьев, а на насыпях тут и там установили железные будки и ракетные батареи. Десять лет назад шайка пригородов-жнецов попробовала здесь прорваться. Их обломки добавили к укреплениям – поставив на попá куски шасси и гусеничные траки, в них пробили амбразуры, а снаружи намалевали лозунги Зеленой Грозы: «Остановить города!», «Сделаем мир снова зеленым!», «Умоем старую добрую Землю кровью горожан-варваров!»
На батарее «Колея-16» девушке-часовому показалось, что она слышит рокот наземных моторов. Она подошла к парапету и осмотрелась, но увидела только туман. Утренние патрули докладывали, что варвары смирно сидят за линией фронта, почти как люди. Вероятно, шумел двигатель вездехода Зеленой Грозы, везущего солдат на какой-нибудь наблюдательный пункт на нейтральной полосе. Вот бедняги! Дежурить наблюдателем – тоска смертная, а колея номер 16 – никому не нужная сточная канава. Девушка вернулась в будку, где ее ждала горячая лапша и можно было погреться у печки, перечитывая письма от родных из Занскара.
Тому снился Лондон, когда Рен пришла его будить. Во сне он уже добрался до развалин, и, к его огромной радости, оказалось, что старый город не так уж сильно пострадал. Всего-то и изменилось, что Второй ярус теперь был открыт небу и солнце ярко освещало улицы Блумсбери. Клития Поттс ждала Тома на ступеньках у входа в Музей.
– Почему ты так долго не возвращался домой? – спросила она и взяла его за руку.
– Не знаю, – ответил Том.
– Зато теперь ты дома, – сказала Клития и повела его через знакомый портик.
В главном зале скелеты динозавров дружно повернули к нему костяные головы и приветливо замычали.
– Теперь ты сможешь жить дальше, – сказала Клития.
Он посмотрел ей за плечо и увидел свое отражение в листке ископаемой фольги, висящем в витрине. В отражении он был не старым и болезненным, а совсем здоровым и молодым.
– Пап? – сказала Клития и превратилась в Рен.
Он нехотя проснулся в душной темноте Хэрроубэрроу и стал на ощупь искать свои зеленые пилюли.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Рен. – Мы почти на границе. Вольф велел приготовиться…