Гоша понял, что очутился в компьютере, и на него обрушился страх. Ему на смену пришел панический ужас. На своем прежнем месте он увидел человека в плаще, голова и лицо его скрыты капюшоном. С него будто струятся мелкие золотые снежинки. Струятся и, точно мухи, кружат вокруг головы в капюшоне.
Павленко даже ощутил радость, что не видит лица, — почему-то казалось, что у этого «человека» облик отвратительный и пугающий.
Гошу вдруг понял, что его трясет. Костлявые руки мертвеца из золотого ноутбука лежат рядом с клавиатурой и не двигаются — клавиши нажимаются сами по себе, продавливаясь под незримыми пальцами.
В пустоте, где парит Павленко, к нему со всех сторон тянутся щупальца. Их прикосновения ледяные и скользкие. Гоша ощущал их каждой клеточкой тела. Его нервные окончания начали сходить с ума, посылая в мозг сигналы тревоги, но Павленко ничего не в силах сделать. Его будто сканируют таким страшным и отвратительным способом.
* * *
Павленко ощутил и даже увидел, как от мертвеца к нему покатилась волна тьмы. Тьмы живой — она шевелится, будто океан змей, и стремительно ползет к нему.
Тьма свободно прошла сквозь разделяющий Гошу и мертвеца тонкий монитор — стену между мирами. Гоша ощутил тепло в области пупка. Павленко показалось, что там то разгорается, то гаснет белый свет.
Он вспомнил прочитанные вечерами книги. Ричард Бах твердил, что люди — световые существа, дети Вселенского Всеобъемлющего Ничто. Кастанеде Дон Хуан говорил, что все, абсолютно все люди в реальности — похожи на огромные светящиеся яйца. Существа огня и света. Не говоря уже о Библии, которой в мире каждую минуту продается по пятьдесят копий.
Но Гоша никогда не замечал его в себе. Библия говорит о свете внутри человека, но все ее официальные толкователи предпочли говорить о тьме. Целых две тысячи лет они затирали светлое начало в людях, выставляя вперед темное. И вот теперь Гоша, посмотрев внутрь себя, увидел лишь тьму, где под толстым, отдающим гнилью слоем едва теплится свет.
Павленко все же с ней справился. Темнота принялась отваливаться кусками, как грязь, которую стирают мочалкой, и Гоша с удивлением смотрел на себя настоящего — сгусток яркого белого света высотой в человеческий рост. Вместо рук и ног Гоша обнаружил у своей души что-то наподобие длинных жгутов. Он посмотрел на сидевшего по ту сторону монитора мертвеца, и губы сами собой раздвинулись в жесткой улыбке.
Гоша выстрелил всеми четырьмя жгутами одновременно. Они оплели мертвеца, разогнали крутящиеся вокруг его головы золотые снежинки, Павленко принялся сдавливать противника. Он словно выкачивал из него силы и пил их сам. Гоша чувствовал — по жгутам, как по шлангам, в него вливается что-то прохладное. Сначала ему было неприятно, но потом это перестало иметь значение…