Лея уставилась на бумажный носовой платочек в руках, истерзанный в клочья.
- Думаю, у них были хорошие отношения, - добавила она. - Я сама не понимала, почему. Особенно когда… - она посмотрела на Лакост, потом на Гамаша.
Те молчали, ожидая окончания фразы.
- Когда у нее мог быть Эдуар.
- Ваш друг по колледжу, - проговорил Гамаш. - Тот, что покончил с собой.
- Или просто упал, - сказала Лея. Это то, во что она должна была верить. Старалась верить. Лея тяжело вздохнула. - Любовь. Что тут поделаешь.
Гамаш кивнул. Что тут можно было поделать.
Вернулись Бовуар, Маттео и доктор Харрис.
- С ним все будет хорошо, - заверила Шерон Харрис. - Ему просто нужно выспаться.
- Я провожу тебя, - сказал Гамаш, надевая пальто.
Вместо того чтобы пойти через забитый народом бистро, они воспользовался выходом на патио, и прошли с задней стороны магазинов.
В соседней бакалее, сквозь окно, они увидели беседующих Антона и Жаклин.
- Подруга месье Эванса, - начала коронер, - эта женщина та самая Лея Ру? Политик?
- Она самая.
- Она говорила, что дала ему одну таблетку Ативана. Ни разу не видела, чтобы взрослый человек впадал в такую невменяемость после одной таблетки.
- Думаешь, она дала ему больше?
- Минимум две. Конечно, ей стыдно в этом признаться. Или она дала ему всю бутылочку, и он принимал таблетки сам.
- Сомневаюсь в этом. А ты? Какова вероятность того, что это не Ативан, а что-то другое?
Она остановилась в задумчивости.
Гамаш чувствовал, как туман заползает ему за шиворот и в рукава пальто.
- Все может быть, - наконец ответила Харрис. - Думаешь, какой-то препарат, опиат? Без анализа крови сказать не смогу. А что, есть подозрение?
- Не то чтобы. Просто такое сплошь и рядом сейчас.
- Ты даже не представляешь себе, - проговорила коронер, каждый день видящая тела жертв на своем прозекторском столе.
Гамаш промолчал, хотя представлял себе картину намного лучше доктора Харрис.
Он проводил ее до машины. Перед тем, как сесть в нее, коронер повернулась к Гамашу:
- Месье Эванс все время повторял что-то насчет нечистой совести. Это существенно, Арман?
- Наряд жертвы имеет некоторое отношение к понятию совести, - коротко ответил Гамаш, и коронер поняла - это все, что ей, по его мнению, надо знать.
Не было ни времени, ни необходимости сообщать доктору Харрис о кобрадоре.
То, что со стороны Патрика Эванса звучало как признание, почти наверняка являлось предупреждением. Тут поработала чья-то очень нечистая совесть.
- Merci, - поблагодарил он ее за работу. – А твой отчет?
- Как только будет готов. Надеюсь, что у меня для тебя что-то появится к утру.