- Мне тоже. Бедная Рейн-Мари, - вздохнула Клара и села рядом с Мирной на продавленный диван. Их окружал знакомый умиротворяющий запах масляных красок и залежалых бананов.
- Я пыталась выкачать из Армана информацию, - сообщила Мирна. - Но он лишь одарил меня таким взглядом и ушел.
Им всем был знаком такой взгляд. Им и раньше доводилось его видеть. Чаще, чем можно представить.
В нем не было осуждения. Не было и предупреждения, что не следует задавать вопросы - Гамаш удивился бы, если бы они не спрашивали. А они бы удивились, если бы он им ответил.
В таком взгляде явственнее всего остального читалась решимость.
А на этот раз к ней прибавился гнев. И шок. Хотя Гамаш старался скрыть оба чувства.
Мирну всегда поражало, что человек, охотящийся за убийцами всю сознательную жизнь и ставший в итоге руководителем Сюртэ, до сих пор способен удивляться убийству.
И, тем не менее, он удивлялся. Она это видела.
Он рассказал ей о своем решении не просто вернуться в Сюртэ, но встать у руля.
- Ты думаешь, что можешь что-то изменить? - спросила она тогда, и увидела улыбку на его лице. Морщинки разбежались от уголков рта.
- В твоем голосе я слышу сомнение, - заметил он.
- Я просто пытаюсь понять, зачем тебе это.
- Ты боишься, что это высокомерие? Или гордыня? - догадался он.
- Мне интересно, Арман, не эго ли движет твоим решением занять высший пост.
Этот разговор случился на одной из их неформальных встреч, где ушедшая от дел психотерапевт выслушивала отставного копа и ковырялась в ранах, оставленных другими без внимания. Искала следы инфекции.
- Любовь к власти, - произнесла она. - Как звучит? Знакомо?
Чтобы смягчить выпад, она говорила с легкой улыбкой.
- Я не люблю власть, - ответил он тепло, но твердо. - Однако я не боюсь, когда мне ее предлагают. У нас у всех есть способности, то, что мы делаем лучше всего. Я, как оказалось, отлично ловлю преступников.
- Тут для тебя все сложнее, Арман. Речь скорее о защите невинных, чем о поимке виновных. Отлично иметь миссию в жизни, смысл. Нехорошо быть одержимым.
Гамаш подался вперед, и Мирна ощутила мощь авторитета этого человека. Чувство это не удушало и не угрожало. Напротив, удивительным образом успокаивало.
- Это не хобби и не просто времяпрепровождение. Это даже не работа. Если я дам согласие занять пост шефа-суперинтенданта Сюртэ, я приму его со всеми обязательствами. Там большие проблемы. Огромные. И я верю, что смогу с ними справиться, в противном случае, зачем вообще браться?
Он пристально посмотрел на нее задумчивыми темно-карими глазами. В них не было и тени одержимости. Не было лихорадочного эгоизма. Лишь сила. И уверенность.