- Может быть, сначала не требовалось ее убивать, - размышляла Рут. - Что предполагает такая манера одеваться? Какова цель?
- Унизить, - предположила Лакост.
Рук покачала головой:
- Нет, это вы о современном кобрадоре. О коллекторе долгов. Это он унижает. А тот, который старый? Настоящий? Что делает он?
Лакост припомнила рассказы о людях в темных плащах из темных веков. О тех, кто преследовал мучителей.
- Они вселяют ужас, - ответила она.
Рут согласно кивнула.
Ужас.
Полицейским и старой поэтессе, а возможно и утке, было понятно, что ужас - не действие, но угроза действия. Его предчувствие.
Закрытая дверь. Шорох в ночи. Темная фигура в тумане.
Настоящий акт террора приносит с собой ужас, боль, горе, ярость, желание мстить. Но сам по себе ужас приходит от мысли о том, что же грядет дальше.
Наблюдать, ожидать, волноваться. Гадать. Представлять себе что-то. И каждый раз самое худшее.
Террорист вскармливает страхи охотнее, чем готовит реальные действия. Главное оружие террориста - ужас. Иногда они одинокие волки, иногда - организованные группировки. Но бывает и террор, исходящий от правительства.
Такова и Совесть. Она объединилась с людским воображением, и вместе они выплавили страх. А преуспев, подняли его на ступень выше, превратив в ужас.
- Просто убить ее было недостаточно, - тихо сказала Рут. - Сначала он хотел ее напугать. Дать ей понять, что он знает. Что пришел по ее душу.
- А она не могла никому рассказать. Попросить помощи, - согласилась Лакост. - Если верно то, что вы говорите, то секрет этот она хранила долгие годы.
- Секрет буквально не дал ей покоя, - сказала Рут.
Гамаш слушал их и с легким удивлением отмечал, что Лакост обсуждает вопрос с Рут, словно с коллегой. Словно старая сумасшедшая поэтесса замещает Бовуара.
Жан-Ги и Рут вообще-то были очень схожи, хотя он никогда бы не сказал своему зятю, что тот напоминает ему пьяную старуху.
Несмотря на видимую вражду, в их отношениях царило понимание. Привязанность, и, возможно, даже любовь. Разумеется, невозможно откреститься от необычного давнего родства, невозможно его избежать.
Гамаш подумал - может быть, Бовуар и Рут были связаны раньше, в прошлой жизни. Как мать и сын. Отец и дочь.
И с ними утка в неизменном виде.
Гамаш с Изабель поднялись, Лакост поблагодарила Рут. Та всем видом показывала, что ее выставляют. Прижимая Розу к своему свитеру в катышках, она направилась через подвал, а агенты-новички и бывалые полицейские бросались перед ней врассыпную.
Лакост и Гамаш вернулись за стол. Юного агента отправили за следующим в списке, тем временем старшие офицеры погрузились в раздумья.