- К тому же, - Лея склонилась к мужу и понизила голос, - хорошо уже не будет.
Матео смотрел, как его жена берет Патрика за руку. Тот взглянул на Лею, взгляд все еще был расфокусирован - после таблеток и сна.
Матео ощутил укол застарелой ревности.
Что же есть такого в Патрике, что пробуждает в любой женщине материнский инстинкт? Что бы это ни было, оно пробуждало в Матео злость. Чего ему сейчас хотелось, так это отвесить парню доброго пинка.
Даже сейчас. Ясно, что это было неразумно, жестоко, но Матео хотелось наорать на Патрика, чтобы тот взял себя в руки. Сел прямо. Делал что-нибудь, помимо раскачивания и нытья. Им надо все обсудить. Принять какое-то решение. А Патрик, как обычно, бесполезен.
Матео поднялся и подошел к камину - выместить свою злость на поленьях. Растолкать их кочергой.
Как будто снова оказался на первом курсе университета. Снова как в Повелителе мух.
Тогда их жизни тесно переплелись. Да так и не распутались.
В тот первый год, когда они повстречались, все и началось. События, приведшие их в итоге к столь ужасному положению в столь прекрасном антураже.
- Я подумал, может быть, вы захотите чего-нибудь съесть,- предложил Габри, появившийся в арочном проеме между столовой и гостевой. В руках он держал поднос с чайником. - Обед будет скоро готов. Не думаю, что вы захотите пойти в бистро.
- Merci, - поблагодарил Матео, принял из рук Габри поднос и поставил его на кофейный столик, где уже лежали шоколадные пирожные, купленные ими с Леей в пекарне.
Минутой позже Габри вернулся с новым подносом. С выпивкой. Оставил все на буфете возле потрескивающего дровами камина.
Потом, склонившись к горюющему мужчине, тихо проговорил:
- Я так же ничего не понимаю, но точно знаю, что они отыщут виновного.
Но его слова не утешили Патрика. Казалось, тот еще больше замкнулся в себе.
- Вы так думаете? - пробормотал Патрик.
- Я верю в это.
Выпрямившись, Габри задался вопросом, что если плач «я не понимаю» - не просто слезы по убитой жене.
А еще он подумал, что у него откуда-то появилось острое желание врезать этому мужчине.
Габри вернулся на кухню и налил себе пузатый бокал красного вина. Уселся на табурет у стойки и уставился в окно, в темноту.
Собираясь готовить запеканку в качестве утешительного ужина, Габри подозревал, что его гости вряд ли обрадуются результатам следствия, которое проведет Гамаш. И вряд ли утешатся вкусным ужином.
Кухня наполнялась ароматами жареного чеснока, лука, подливки и мясной начинки, а Габри размышлял о четырех друзьях и тесных узах, которые их связывали. Он заметил это сразу, с самого первого их сюда визита, несколько лет назад.