— Не заткнется ведь, пока не засохнет! — похвалил Жихарь сам себя и тронулся в путь.
Коридор был просторный, не пришлось даже нагибаться. Может, предки многоборцев его выкопали в свое время на случай осады, а потом забыли, хотя вряд ли: уж такой храбрец, каков Жупел Кипучая Сера, знал бы наверняка. Значит, не старые люди рыли; во–первых, за столько лет тут бы все давно обрушилось и осыпалось, а во–вторых, разве под силу человеку проложить такой ровный и круглый ход? Словно огромный земляной червь его проделал, вон и бороздки на стенах…
Искать его теперь никто не будет, а если и увидят, посчитают за умруна: или за ходячего мертвеца, или за живого покойника, или, чего доброго, за бойкий труп примут. Потому что после смерти человеку, если он не желает спокойно в земле отдыхать, только в этих трех видах обретаться и можно. Ходячий мертвец людям без толку и даже опасен, потому что его под землей научили сосать кровь; живой покойник неприятен, поскольку приходит по ночам и вещает самую горькую правду, а кому она нужна; бойкий же труп обязан указывать людям клады, а они, увы, не во всякой местности зарыты.
Людей, конечно, не грех попугать лишний раз, чтобы не возомнили о себе лишку, только пугателей и без Жихаря хватает. Молодому бойцу редко приходилось сталкиваться с Замогильным Людом, но воспоминания остались самые поганые… Надо было в сене-то порыться, найти сухую полынь, траву окаянную, бесколенную, на всякий случай — умруны ее не терпят…
Можно, выйдя на свет, податься на север и сказать, что послал его старый Нурдаль Кожаный Мешок, и мешком в доказательство потрясти, только ведь и там не мед — зря, что ли, варяг поперся в такую даль искать службы у лютого князя?
Можно податься и на юг — там, за страшной высоты горами, после той самой битвы, в которой погибли чуть ли не все люди на свете, снова поднимаются из руин древние державы, и умелому воину всегда найдется дело, только ведь жарко у них, и сидеть придется, не по–людски скрестив ноги, и на пупок свой пялиться, словно в нем есть что-то хорошее.
Если же пойти на юго–восток, непременно уткнешься лбом в бесконечную стену из обожженного кирпича, охраняющую Чайную Землю. Перелезть через эту стену — полдела, только что за ней? Раскосые насельцы этой земли ловки драться без оружия, но против доброго кулака не дюжат. Скучно. В один час ложатся, в один час встают, детей зачинают по указу…
А на западе, за чернолесьем, по берегам теплых морей, живет люд богатый и гордый, все прочие племена почитающий дикими и подвластными. Вот туда бы двинуться, обломать им рога.