— У–у–у! — Они поднялись, и оказалось, что каждый вдвое выше и шире незваного гостя.
— Хлеб да соль, — растерялся Жихарь. Один из близнецов (а были они как раз таковы) показал на совершенно пустой стол и покрутил пальцем у виска.
— Проходи, коли пришел, — сказал другой. Слова он произносил медленно, с трудом, как будто отвык разговаривать.
Первый захохотал, и у гостя отлегло от сердца: смеется — значит, не мертвяк. — Что бы тебе завтра прийти, — продолжал другой. — Мы бы тебя так уж накормили…
— Опомнись, — сказал первый. — Кто завтра явится, того уж и накормим.
И опять захохотал. Жихарь внимательно оглядел себя: не расстегнуты ли штаны, не болтается ли где какая завязка.
— Тогда я вас угощу, — радушно сказал он, доставая из мешка краюху хлеба.
Один из близнецов вышел из–за стола и прошлепал босыми ногами к двери, поглядел на Ржавого с Будимиром и вроде бы остался доволен. «Вернулся, извлек из–за печки кусок пергамента и письменные принадлежности.
— А, вы дорожное мыто собираете! — догадался Жихарь.
— Да, и мыто, и жарено, и парено…
С этими словами оставшийся за столом близнец брезгливо смахнул краюху со стола.
— Князья такого не едят! — объявил он.
— А вы, что ли, князья?
— Мы такие князья, что тебе и не снилось, — сказал один.
— Мы Гога и Магога, — добавил другой и застрочил пером.
Жихарь подобрал с пола хлеб, обмахнул его рукавом, поцеловал и спрятал в мешок. Может, кистень сходить взять?
— Гога и Магога, — сказал он, — водились в прежние года, и то их потом Македонский под гору загнал.
— Все верно, — сказал один, скорее всего, Гога. — Пришлось нам временно отступить. Только недавно узнали мы, что твой Македонский надулся вина со снегом, застудил пузо и помер. Мы тоже кое-что соображаем.
— А за что же он вас гонял?
— Македонский-то? — оторвался от писанины Магога. — Конечно, за правду.
— За нее, матку нашу, — подтвердил Гога.
— Мы его в глаза мужеложцем именовали, — уточнил Магога.
Все трое залились смехом.
«Отчаянные ребята, вроде меня, — радовался Жихарь. — Вот бы мне их сманить в попутчики — с такими не пропадешь…»
— А переночевать у вас можно? — спросил он, отсмеявшись. — Дело-то к вечеру…
— Нет, переночевать уже не получится, не дотерпим мы до завтра, — сказал Гога. — Понимаешь, у нас эта деревня вся кончилась, дочиста — хоть шаром кати. Так что пошли на кухню.
От гнева у Жихаря даже хвостик на затылке встал дыбом.
— Вы что думаете, я стряпать буду? Я, богатырь?
— Что ты, что ты! — замахал руками Гога. — Богатыри сами никогда не стряпают!
— Вот иных богатырей самих, бывает, стряпают, — поднял голову Магога. — Нам ведь для людей ничего не жалко, даже самих людей. Зато завтра путник приедет — будет чем угостить!