Россия вроде бы в очередной раз выставлена за порог, и Сурков прогнозирует, что прощание с цивилизацией Запада продлится сто, двести, триста лет.
Честно говоря, прислушиваясь к себе, следящему, как и большинство граждан России, за кризисом отношений с Западом, я вовсе не слышу в собственных ощущениях отголоска экзистенциального отчаяния. Как и не чувствую необходимости совершать какие-то не свойственные мне усилия для преодоления пустоты, образующейся по мере того, как рвутся одна за другой нити, связывающие каждого из нас с западным миром.
А без переживания одиночества и самого одиночества нет.
Ведь на самом деле Запад уже давно принадлежит нашему сердцу. Мы его присвоили, сделали нашей собственностью и неотъемлемой частью собственной культуры, приспособили под собственные нужды.
Иначе и быть не могло, поскольку мы ближайшие родственники. Нет таких различий, которые развели бы нас по разным углам цивилизации и метафизики.
Когда мы читаем их книги, смотрим их фильмы, нам понятно практически все — мы знаем, как они влюбляются, как дорожат своими друзьями и близкими, как готовы жертвовать собой, защищая тех, кто им дорог.
Нам абсолютно близки их творческие порывы, их любознательность и стремление раздвигать границы познанного.
В нюансах — да, мы не всегда способны разобраться. Но что касается тонких вещей, то разница между жителем средней полосы России и каким-нибудь селянином из горного Дагестана может оказаться куда существенней.
Я не в состоянии представить себя без моих русских Гомера, Шекспира, прочитанного в детстве Майн Рида, без Микеланджело, Моцарта, Ричарда Львиное Сердце, без всего выдающегося корпуса западной философии и богословия, без архитектуры, науки и так далее.
Запад — тоже наша первооснова. И ее невозможно извлечь. С ней мы и войдем в будущее, не имея даже технической возможности ампутировать то, что в нашем организме имеет западные корни.
То, что сейчас его геополитические подходы, а также некоторые культурные особенности вошли в противоречие с нашими, вовсе не означает, что кто-то перепишет Шекспира или Диккенса, изменит строй величественного сооружения западной культуры, без которой не могла бы состояться культура русская.
Русское и западное — эта общая цивилизация. И оба элемента, если оставить в покое геополитику, монтируются друг с другом без всяких конфликтов и покушения на своеобразие присоединяемого другого.
Они едины в базовых этических, эстетических и онтологических основах. В их союзе даже на периферии не возникает провалов, а в глубине, на уровне сущностных подходов так и вовсе царит полное взаимопонимание.