И та невероятная деликатность, которую проявили американцы, обойдя дальними краями зону ответственности российских войск, тоже говорит о многом. Они хорошо услышали предупреждение начальника Генштаба генерала Герасимова о том, что если во время атаки пострадают российские военнослужащие, то ответный удар будет нанесён по носителям ракет. Проверять эффективность российских вооружений Пентагон явно не пожелал. Если же брать по максимуму, то и здесь силовой расклад будет явно не в пользу США, поскольку неизбежно возникает вопрос: если советские системы ПВО оказались столь результативны, то что было бы, если бы в дело вступили современные комплексы С-400 и другие. Вероятно, в этом случае в воздушное пространство Сирии не сумела бы проникнуть вообще ни одна «хорошая и умная» ракета.
Кроме того, крайне важным обстоятельством, опровергающим утверждения о том, что Россия униженно «сдала» своего союзника и тихо отошла в сторону, наблюдая за тем, как американцы ровняют Сирию с землёй, является совместная работа сирийской и российской ПВО. Данные о начале атаки, а также координаты полётных маршрутов средств поражения отслеживались на двух военных базах, на которых расквартированы российские военные. Вся информация оперативно передавалась сирийским ракетчикам, а те, используя её, наводили на ракеты свои системы.
Геополитический расклад в мире после произошедшего поразительным образом переменился. Не подвергавшаяся сомнению аксиома о могуществе Вооружённых сил США перестала быть таковой. На этом фоне из пепла восстала слава русского оружия, которому предстоит отныне стать очень убедительным аргументом в будущих геополитических баталиях. Союзники Америки по НАТО, антисирийской коалиции уже не смогут чувствовать себя так надёжно прикрытыми под крылом «самой могущественной армии в мире».
И, по моему глубокому убеждению, то, что Кремль отказался от силовой реакции, делает его позицию уникальной. Президент многократно говорил о том, что Россия не желает конфликта, что она готова договариваться, что она сильна, но абсолютно лишена агрессивных устремлений. Миротворческие заявления воспринимались скорее как проявление слабости, в их подлинную суть никто вникать не желал. Теперь слова многократно усилены решением не втягиваться в обмен ударами с непредсказуемыми последствиями в виде цепной реакции, конечным итогом которой могла бы стать ядерная война.
А мир, на несколько дней затаивший дыхание в ожидании чудовищной стычки, теперь может расслабиться, забыв о том, что за порядком или, точнее, за беспорядком на этой планете присматривала страна, присвоившая себе роль мирового жандарма. Этого жандарма больше нет. Плётка в его руках оказалась игрушечной.