Богоносец исхитрился отринуть бога с такой яростью, так бескомпромиссно и на такой длительный срок, что, пожалуй, западным культурам в ХХ веке было впору давать России уроки христианской веры.
С учетом всего пережитого страной какую часть нашего наследия — напряженного размышления над сакральным содержанием русской идеи — мы могли бы считать актуальной и сегодня?
Как это ни покажется странным, почвенничество вполне живо и не потеряло своей интеллектуальной силы почти на всем пространстве продуманного и выстроенного нашими мыслителями. Разве что антитеза Россия — Запад развернулась какими-то новыми смыслами.
Опыт чудовищного опустошения, духовного разора, слома государственной и религиозной традиции неизбежно возвращает нас к нашим же истокам.
Возврата в советское прошлое, как бы ни грезили об этом некоторые романтики, не будет — жизнь окончательно утвердилась на старых-новых началах, исключающих уравнение, обобществление собственности и классовый подход к человеку.
Безграничная вера в животворящие традиции западной культуры в 90-х годах прошлого века обернулась катастрофой, порожденной некритическими попытками основать новую Россию на очень примитивно взятом и понятом либертарианском остове.
Россия оказалась ввергнута в нищету, мздоимство, торжество права сильного. Преодоление этой катастрофы вкупе с изживанием советских соблазнов и привели нас к поиску почвы, единой для всех этической нормы.
Все, о чем говорили и писали великие умы позапрошлого века, вновь обрело цену и содержание.
В наши души возвращается живой бог, понимание народного духа как связующего национального фундамента, начала, взыскующего добра и справедливости. Более того, советская власть разрушила петровские перегородки, хотя и создала новые в виде партноменклатуры. Но последняя рухнула вместе с советским строем, успев, правда, отхватить себе изрядную долю национального богатства.
В определенном смысле наше общество сегодня гораздо более гомогенно, нежели до революции. Это означает, что идеи единения стали гораздо более реальными и осуществимыми.
Что касается нашего намерения спасти мир, то и это уже не кажется наивной и гордой дерзостью спятившего мечтателя. Возвращаясь в лоно традиции, мы, конечно, даем блуждающему в хаосе леволиберальных нагромождений Западу пример выхода из бесконечного тупика, в котором сами пребывали десятилетия и в который западный мир угодил, как в ловушку, после Второй мировой войны.
России предстоит стать точкой сборки всего консервативного в Европе, ориентированного на историю, на «любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу», она уже сегодня в состоянии явить образец обретения почвы, возрождения после длительного и казавшегося неизживаемым по своим последствиям обморока.