Теперь это очевидно. Но в сентябре 2000 г. группа неврологов и психиатров мадридского Hospital Universitario Doce de Octubre сообщила, что десять их пациентов с болезнью Паркинсона, принимавших леводопу, внезапно стали игроманами, отдававшими предпочтение игровым автоматам. «Возможно, это было связано с дофаминергической терапией», — предположили доктор Хосе Антонио Молина и его коллеги в журнале Movement Disorders. До этой публикации какие-либо данные о вероятной связи между внезапным развитием игромании и лечением дофаминовыми препаратами «в явном виде не сообщались».
Тем не менее определенные свидетельства поступали и раньше. В 1989 г. ученые под руководством невролога Райана Уитти обнаружили, что у тринадцати пациентов с болезнью Паркинсона вскоре после начала приема леводопы возникла гиперсексуальность. Но сообщение об этом открытии было опубликовано в низкорейтинговом журнале Clinical Neuropharmacology и прошло незамеченным. В 1999 г. с интервалом в две недели невролог Марк Стэйси, на тот момент директор Центра изучения болезни Паркинсона им. Мухаммеда Али в Фениксе, узнал, что двое его пациентов сразу после увеличения дозировки препарата отправились в казино и спустили по $60 000 каждый. Он рассказал об этом факте в докладе на конференции по двигательным нарушениям, опубликовав научную статью только в 2003 г.
К тому времени новое поколение агонистов дофамина применялось почти десять лет, и может показаться странным, что связь компульсивного поведения с этими лекарствами ускользала от внимания ученых вплоть до 2000 г. «Дело в том, что никому не приходило в голову этим интересоваться, — объясняет невролог Эрика Драйвер-Данкли. — Когда приходит пациент, вы расспрашиваете его о двигательных нарушениях. С чего бы вдруг задавать человеку с болезнью Паркинсона вопрос, не возникло ли у него внезапной неодолимой тяги играть или смотреть порно?»
После публикации отчета испанских исследователей неврологи стали задавать этот вопрос новым больным и повторно анализировать старые случаи. В Центре им. Мухаммеда Али Драйвер-Данкли и Стэйси начали поиск в базе данных пациентов за период с 1 мая 1999 г. до 30 апреля 2000 г. Оказалось, что из 1281 пациента, принимавшего агонисты дофамина, девять сообщили о неожиданно вспыхнувшей страсти к игре. Ученые написали об этом в журнале Neurology в 2003 г.
Столь малый процент никоим образом не свидетельствовал об эпидемии, но следовало учесть ретроспективный характер данных, подчиняющихся выведенной Эрикой Драйвер-Данкли формуле «не спросил — не узнал». Действительно, у неврологов было не больше причин задавать больным вопрос, не появилось ли у них непреодолимой склонности играть в казино, чем у офтальмологов — интересоваться натоптышами на стопах своих пациентов. Когда же она стала этим интересоваться, рассказывает Драйвер-Данкли, «некоторые пациенты признавались, что им пришлось развестить, потому что они стали встречаться с проститутками или проиграли все свои деньги. Это было само по себе необычно и вдвойне странно для людей с болезнью Паркинсона, которые, как правило, ведут себя примерно». Это высоконравственные, избегающие риска люди, мозг которых из-за истощения запасов дофамина недополучает сигналы, вызывающие гедонистический подъем. «После пары случаев я подумала, что это может быть важно, — говорит исследовательница. — Речь шла не о том, чтобы проиграть