Какой тут паспорт, когда Косте шел только шестнадцатый год.
Так, перебиваясь случайной работой, подкармливаемый сердобольными хозяйками, Костя упорно шел к Черному морю. Он был уверен, что там обязательно разыщет Сеньку и они заживут радостно и хорошо на самом берегу моря…
От выпитой холодной воды желудок на какое-то время успокоился, но потом голод почувствовался еще сильнее. Перед глазами вдруг выплыла толстая неопрятная тетка, се лоснящиеся от жира пальцы, которыми она хватала куски сала и колбасы, ломала хлеб, чистила яйца. И обида нахлынула на Костю с новой силой. Он ощутил такой прилив ненависти, бешеной злобы, как это было с ним несколько лет назад, во время «путешествия» к морю. Тогда он брел стенной дорогой к городу, голодный, измученный. Навстречу, возвращаясь с базара, катили брички, автомашины, велосипедисты. Ехали веселые, довольные люди, распевающие песни, а Косте от этого становилось грустно. До слез, до спазм в горле почувствовал он свое одиночество. Он брел, низко опустив голову и волоча ноги по пыльной дороге. Хотелось пить, губы потрескались и спеклись. Вдруг он увидел на обочине кочан капусты. Очевидно, его кто-то обронил с воза, спеша на базар.
Костя подобрал кочан и, усевшись на краю кювета, достав перочинный ножик, стал есть. Мимо на бричке проезжал здоровенный парень. Он сидел, свесив ноги, и лениво лузгал семечки. Поравнявшись с Костей, вдруг ни с того ни с сего полоснул его по спине кнутом. От неожиданности и боли Костя выронил нож и глянул на парня. Тот, откинувшись чуть назад, громко хохотал, держась за живот. А кони медленно тащили бричку прочь.
И тут Костя почувствовал приступ бешенства. В ярости, ничего не видя, кроме толстого, жирного лица и разинутого в хохоте рта, он кинулся вслед за парнем. И наверное, у него было такое выражение, что здоровенный парень вдруг испуганно закрыл рот, заморгал глазами и, вскочив на ноги, стоя принялся настегивать коней, то и дело в страхе оглядываясь назад на бегущего вдогонку Костю.
Кони вскачь уносили бричку, а Костя все бежал и бежал, пока, обессилевший, не упал в придорожную траву. Слезы, отчаяние, злость душили его.
— А здорово ты его шуганул.
Раздавшийся голос заставил Костю поднять голову. Рядом сидели два паренька и дымили папиросами.
— Портки поехал менять, — рассмеялся один из них, чубатый, курносый, и весело подмигнул Косте. — Это точно. За что он тебя?
— А кто его знает…
— А ты, видать, не из пугливых, — сказал другой. — Откуда будешь?
То ли от участия, которое слышалось в голосах ребят, то ли после нервного напряжения наступила разрядка, но Костя разговорился и рассказал о себе все.