– Почему это, лейтенант?
– Плохой парень выбыл из игры.
– Под арестом?
– На шесть футов ниже.
– О, – произнес Тран. – Понимаю. Что ж, хорошо, но не знаю, почему вы сообщаете мне про это.
– Если вы окажетесь в ситуации, когда сумеете передать весточку, то уверен, что девушки это оценят.
– Буду иметь в виду, лейтенант.
* * *
Тран позвонил днем позже.
– Эшли и Марисса признательны, хотя, очевидно, лично они смогли бы сказать больше.
– Когда они возвращаются?
– Меня уведомили, что они могут остаться там, где находятся сейчас.
– В Ванкувере?
– По-видимому, – сказал Тран. – Они нашли себе занятие. Кажется, будут учиться ответственности.
– Хорошее дело для богатых девочек.
– Тем более для богатых, – отозвался Тран.
– Дело связано с лошадьми?
– Был такой разговор.
* * *
Через восемь дней после смерти Джона Дженсена Уильямса Майло и Фрэнк Гонзалес соединенными усилиями смогли наконец разговорить одну из танцовщиц, подружек Кашмир Катт.
Кашмир нелегально сдавала в субаренду гараж, переоборудованный в убогое бунгало, трем другим стриптизершам. Располагался он в Восточном Голливуде.
– Еще один задний двор, – сказал я.
– Невероятно, – воскликнул Майло. – Мы говорим о полной копии дома Фрэнки. Никакой таксидермии, это место дало нам гораздо больше сокровищ. Три пистолета, включая двадцать пятый калибр, которым убили Урсулу, девятимиллиметровый, из которого застрелили Фрэнки, и еще один девятимиллиметровый с отпечатками Уильямса и Ричарда Кори, из которого никогда не стреляли.
– Тот самый пистолет, которым Кори размахивал перед дочерьми.
– Новой марки и незаряженный. Этот идиот был просто пугалом огородным. Еще мы нашли наличку, которую Уильямс забрал у Кори. Сто восемнадцать тысяч. Уильямс даже не позаботился спрятать их, просто держал в банковской сумке под кроватью.
– Он жил там с Кашмир?
– С тех пор как уехал из Окснарда. Я проинформировал ее общественного защитника, и через час он перезвонил, что теперь его клиентка готова к «обсуждению». Я ему сказал, что для меня главное – узнать, что случилось с Мередит Сантос, что она уже достала меня своим нежеланием говорить. С тех пор ничего. Посмотрим.
– Уильямс оставил какие-нибудь «сувениры»? – поинтересовался я.
– Все, что я могу ответить, – возможно. На тумбочке у Брзики стояла коробка с украшениями. Там нашлись интересные вещи. Начиная с часов «Леди Патек» с севшей батарейкой – слишком элегантных для Брзики.
– Урсула забирала двое часов, чтобы сдать в ремонт.
– Я звонил ее ювелиру, и он никогда не продавал ей «Патек», но она могла купить их где-то еще. Нашлись и безделушки, которые Уильямс мог хранить лишь по одной причине – они для него что-то значили. Я послал фотографии семье Кэти Хеннепин; они думают, что одна пара сережек