Еще через два дня мы с Робин сидели за ланчем около пруда в нашем заднем дворе и ели сэндвичи, которые я состряпал после того, как закончил пару отчетов. Наша французская бульдожка Бланш устроилась у нас под ногами, пыхтя и рыгая, с раскрытой пастью в ожидании свалившейся со стола манны.
Робин много работала, и я полагал, что, вытащив ее из студии, совершил благое дело. Поначалу она отказывалась, ссылаясь на приближающийся дэдлайн. Потом, через четверть часа, согласилась, но мысленно осталась в работе. И лишь наблюдая за карпами-кои, которых я покормил у нее на глазах, Робин как будто вернулась в настоящее.
– Ростбиф. – Она взяла с тарелки сэндвич. – Дорогой, ты читаешь мои мысли.
– В самом деле?
– Нет, но я думала о еде, и мысль могла в результате воплотиться в ростбиф.
В кармане зазвонил телефон.
– Собираешься ответить?
– Не сейчас.
Она пожала плечами и поцеловала меня в щеку.
Секунд через девяносто в джинсах снова зачирикало.
– Ответь уж, – сказала Робин.
Я посмотрел на экран. Звонили по частной линии, а не по рабочей, номер был незнакомый, и я отправил его на голосовую почту. И почти сразу же телефон зазвонил в третий раз.
Робин рассмеялась. Я принял вызов.
– Доктор Делавэр.
– Док, вы нам вроде как нужны, – сказал Мо Рид. – В доме Кори.
– Котором?
– Пардон?
– В его доме или ее?
– А, в ее. Лейтенант спрашивает, сможете ли подскочить прямо сейчас.
– А что помешало ему позвонить самому?
– Подождите, я только уберусь в сторонку.
– Еще одно убийство?
– Нет, это… может, даже почудней. Спрашиваете, почему сам не позвонил? Ну, сказать по правде… он как бы… не знаю… потрясен? Никогда его таким не видел.
Далее последовало объяснение.
– Буду как только смогу, – пообещал я.
Робин уже заворачивала сэндвичи.
– Внимательнее за рулем.
– Ты никогда этого не говоришь.
– Потому что обычно ты и без напоминаний внимателен. – Она поцеловала меня еще раз. – Но сейчас, мой дорогой, тебя словно переключили на повышенную передачу.
Я рассказал почему.
– С ума сойти, – сказала Робин. – Впрочем, кто лучше тебя справится с безумием?
На этот раз въезд на территорию «Ранчо Лобо Истейтс» охранял заметно нервничавший парень. Я назвал себя, и он успел открыть ворота между «Алексом» и «Делавэром».
Вся четырехместная парковка с северной стороны дома Урсулы Кори была занята, а те, кому мест на ней не хватило, растянулись вдоль дороги. Опередивший меня квартет состоял из «Импалы» Майло, двух других автомобилей без опознавательных знаков и красного «БМВ‐3». Я оставил «Севиль» за белым седаном «Инфинити», бронзовым «Ягуаром» с изготовленной на заказ табличкой с регистрационным номером и белым фургоном криминалистической лаборатории. В двух первых никого не было, а сидевшие в фургоне два техника-эксперта слушали что-то через наушники.