В результате к середине дня, за полчаса до прихода Хохловой, он уже знал, что пути Хохловых и Черкасова пересеклись дважды, причём в первый раз — тоже самым трагическим образом. Пятнадцать лет назад старшая дочь Хохлова Марина выбросилась из окна (!) после объяснения с Денисом Черкасовым, который сказал девушке, что не любит её и не видит смысла продолжать их отношения. «Что б мне в цирке работать, если это случайное совпадение!» — решил Павел Олегович и принялся обдумывать тактику допроса.
Когда девушка — такая юная, такая хрупкая — вошла в его кабинет, первым чувством Рюмина была жалость. «У бедняжки нет ни единого шанса, — думал он, разглядывая нежное создание. — Небось, начиталась книжек и думает, что обвести следователя вокруг пальца — плёвое дело, только младенец не справится. А между тем, не проговориться на допросе — это целое искусство, которым владеют только рецидивисты, и то не все. Не повезло тебе, красавица. Влипла ты по самое не могу».
Выслушав с сочувствующим видом безыскусный рассказ Хохловой о знакомстве с Черкасовым и взаимном увлечении, которое скоро переросло в более сильное чувство, Павел Олегович самым сердечным тоном спросил, не встречала ли Юлия Дениса прежде. Может быть, несколько лет назад, ещё в Пскове?
По его расчётам, в этом месте девушка должна была насторожиться и «сбиться с шага», пытаясь прикинуть, что известно следователю, и одновременно поддерживая беседу. Хохлова ловушку проскочила без заминки — то ли от глупости, то ли, напротив, подготовилась к такому повороту разговора. Сказала: «Не думаю. Я бы его узнала». Рюмин попробовал надавить:
— У вас не было чувства «дежа-вю», когда вы увидели его впервые? Может быть, он напоминал вам кого-то внешне?
Она снова отрицала, и снова — без малейшей заминки. Тогда Рюмин решил вывести «тяжёлую артиллерию» и посмотреть, сильна ли девчонка в клоунаде. Сухим, подчёркнуто официальным тоном он сообщил Хохловой, что Денис Черкасов был тем самым молодым человеком, из-за которого её сестра Марина покончила с собой, выбросившись из окна. Он ожидал выступления «драмкружка на выезде», но реакция Юлии сделала бы честь и опытной актрисе. Она не округлила глаза, не закрыла лицо ладонями, не прижала их к груди, не издала ни единого восклицания, свидетельствующего о том, как она потрясена, сражена, разбита. Нет, напротив. Девушка согнала с лица всякое выражение, расфокусировала взгляд, словно устремив его в бесконечность, и взяла паузу.
На третьей минуте следователь Рюмин понял, что имеет дело с серьёзным противником, на пятой усомнился в успехе сегодняшнего допроса, на седьмой сдался и заговорил первым: