– Что это? – спросил хриплым голосом командир у помощника.
– Морской каравай, – испуганно ответил помощник.
– Эти глыбы испорченной муки, эти, блин, каменные изваяния флотского дебилизма, вы называете благородным словом каравай, – срываясь на грубость, выразился командир и заорал:
– Унести!..
Каравай попытались разрезать специально на этот случай острозаточенными ножами, потом начали рубить топорами и крушить кувалдами. Тщетно. В итоге на завтрак матросам выдали сухари. Весь оставшийся день матросы весело пели в кубриках под гитару одну и ту же песню:
– Как на «помовские» именины испекли мы каравай!..
– Вот такой ширины! Вот такой вышины!..
Веселое получилось мероприятие! К счастью, тральщик вскоре прибыл в родную базу и необходимость в выпечке хлеба отпала.
Трудно чем – либо удивить военного моряка. И все-то он знает, и все-то он видел. Иной раз, кажется, и тема уникальная, и случай неординарный, а, подишь ты, военный моряк тебе все талдычит: «А-а-а, знаю. Был со мной такой случай…» И заводит очередную свою историю.
«Этих военморов, – делился как-то за кружкой пива со мной преподаватель Высших офицерских классов, – ничем не удивишь. Каждый год приезжают на классы, такое ощущение, одни аварийщики. Не успеешь им рассказать суперновый случай аварийного происшествия с какого-нибудь флота, как тут же тянется рука из зала:
– Товарищ, преподаватель! Не так это дело было.
– Как это не так!? – удивишься ты, свято веря в истинность данного случая.
– Да вот, не так. Я там сам был непосредственным участником!..
Ну, конечно, непосредственный участник события знает всегда больше. Известно, что всегда истинные причины случившегося пытаются если не скрыть, то хотя бы подретушировать. Переходишь к другому случаю. Приводишь пример уже с другого флота. Но не успеешь расписать на доске в хронологическом порядке цепь событий и причины произошедшего, как из зала опять тянется рука.
– Анатолий Васильевич, – обращается очередной свидетель и где-то даже непосредственный виновник этой аварии, – я не виноват. Это командир приказал увеличить скорость…
И все. Весь стройный доклад, выполненный с научной точностью и строгостью, разваливается на глазах. Какие к черту оценки произошедшего с точки зрения руководящих документов, если стоит перед тобой живым упором непосредственный участник, он же виновник, он же потерпевший. Да и все рядом сидящие смотрят не на тебя, а на него, а по поводу твоих умозаключений скептически улыбаются и приговаривают.
– Не так это было.
– Все на флоте обстоит по-иному.