Юна с удивлением повернулась к Драммонду:
— А вы что, летали для индийской армии?
— Пять сотен фунтов стерлингов в неделю, — ответил он. — Неплохие деньги, что ни говори.
— Да не слушайте вы его, — вмешался Хамид. — Это он шутит. Из Леха трижды в день летал в горы Ладаха, где была маленькая взлетная полоса на высоте восемнадцать тысяч футов, доставлял продукты и боеприпасы, забирал раненых и больных. За пять недель он сделал более ста вылетов, а потом выдохся и целых три недели провел в госпитале, потому что дошел до полного истощения сил. А в контракте было записано только пять рейсов в неделю, не более.
— Он еще должен был добавить, что они не заплатили мне за время, что я лежал в госпитале, — заметил ей Драммонд. — Вот вам еще пример восточного лукавства.
Он увеличил скорость и заложил длинный вираж, который вывел их из полутьмы перевала в долину, лежащую за ним. Внизу лениво текла широкая река, извиваясь между острых скал, серебряные блики были так ясны, что Просто захватывало дух.
— Помните, что я говорил вам, — сказал Драммонд. — Это — Богом забытый край. Подумать только, китайцы еще и претендуют на него.
— Но почему? — спросила она.
— Так же мыслили римские императоры, — ответил ей Хамид. — Устраивать бои гладиаторов, чтобы отвлечь народ от более важных проблем. В Китае в 1962 году был неурожай, тысячи людей голодали, вот их армия и вторгается в Индию, совершенно неготовую к отражению врага, и вот вам блестящая победа. А в Пекине они только рады затянуть потуже пояса и размахивать знаменами.
— А у них есть территориальные претензии к Бальпуру?
— Есть, так же как почти к каждой стране, примыкающей к их границе. Но и на самом деле Бальпур был в древние времена частью китайской империи. Жители — монголы. Только правящий класс, потомки древних захватчиков, — мусульмане. Но никто всерьез не думает, что к ним могут вторгнуться враги. Вот например, старый хан предпочитает оставаться совершенно нейтральным. Он единственный правитель пограничного государства, который даже не подписал договор о военном сотрудничестве с Индией.
— И все-таки он принимает вас как советника?
— Для армии численностью в семьдесят пять человек. Чисто политический жест. В Пекине просто смеются над этим.
Джанет подумала о мистере Чанге, но, вспомнив, что ей говорил Драммонд накануне вечером, промолчала. Даже если Хамиду известна правда о том, что Чанг — агент китайского Национального Правительства и что Драммонд возит оружие тибетским партизанам, он может официально предпочесть ничего не знать. Вспомнив Вьетнам, она тяжело вздохнула. Все то же самое — насилие, кровь и страдание, бесконечной чередой сменяющие друг друга.