— Вижу, что на этот раз вы привезли чертову прорву запасных частей, — и повернулся к Джанет прежде, чем Драммонд смог ответить ему. — Я Тони Брейкенхерст, мисс Тейт. Провожу здесь геологические изыскания, но я еще и британский консул. Если я могу быть вам полезным в чем-то, не стесняйтесь обратиться ко мне.
— А она случайно оказалась американкой, поэтому это вряд ли произойдет, — съязвил Драммонд.
Брейкенхерст пропустил эту подковырку мимо ушей, задерживая руку девушки в своей дольше, чем было необходимо. Его улыбка выдавала человека слабого и безвольного.
— О, это очень любезно с вашей стороны, мистер Брейкенхерст.
— Я вернусь через пару дней, — сказал он. — Думаю, что из-за мальчика вы еще пробудете здесь.
Он пронес теодолит к "лендроверу", и Чанг поспешил сказать:
— Я вернусь с ним. Там в джипе хватит места для багажа и вас троих. Увидимся вечером, Джек?
— После ленча. Сначала я свожу Джанет в миссию. Мальчик там?
Чанг кивнул и улыбнулся ей.
— Надеюсь, что буду иметь удовольствие видеть вас сегодня вечером, мисс Тейт. Хан собирается дать небольшой прием в вашу честь. Он и мне оказал честь, пригласив меня.
— Я буду весьма признательна, мистер Чанг.
"Лендровер" отправился в город, а Драммонд вывел из ангара джип. Потом они с Хамидом затолкали самолет в ангар и заперли дверь на висячий замок.
— Я сейчас подвезу Джанет к отцу Керригану, а как ты, Али?
Хамид пожал плечами.
— Завези меня в главный штаб к полковнику Дилу. А вечером надеюсь увидеть вас всех, если только старик не изменил свой обычный список приглашенных.
Они сели в джип, и Драммонд повел его к городу по каменистой полосе, которая здесь служила дорогой. Он снизил скорость, разогнал стадо овец, и они въехали в окрестности Садара.
Джанет оглядывалась кругом с интересом, но здесь совсем не было веселого оживления и пестроты, как на улицах Джумы. Люди были маленькими, с лицами цвета старого пергамента и раскосыми глазами. Мужчины носили сапоги из невыделанной кожи, мешковато сидящие брюки и овчинные куртки. Женский наряд отличался только одной существенной деталью. Вместо овчинных курток они носили черные или коричневые жакеты, доходящие да середины ноги, и иногда серебряные мониста.
Они были угрюмы, неулыбчивы и скучны, как и страна, которая их кормит. Даже дети на базарной площади, казалось, были лишены энергии и юмора, присущих их индийским сверстникам. Да и сама рыночная площадь была какая-то унылая, без обычной для восточного базара суеты.
— Никто из них не улыбнется, — сказала Джанет. — Заметили вы это?
— Это бедная страна, — ответил ей Хамид. — Все, что они имеют, приходится силой отбирать у гор. Жизнь очень тяжелая, работа от зари до зари. Тут не до веселья.