Они пошли вместе, а Драммонд сначала помог Джанет выйти из машины, а потом окликнул Ахмеда. Маленький афридиец тут же возник из-за завесы дождя:
— Да, сагиб?
— Мисс Тейт собирается приготовить для нас горячую еду в грузовике, — сказал ему Драммонд. — Наладь для нее спиртовку и открой сколько потребуется банок. А будешь лениться — уши пообрываю.
Ахмед с улыбкой поглядел на Джанет.
— У сагиба доброе сердце, мэм-сагиб. Он никогда не сделает такую ужасную вещь. Пойдемте со мной. Я позабочусь обо всем.
Они удалились, а Драммонд пошел вслед за отцом Керриганом и Хамидом. Он нашел их в кузове третьего грузовика, где ехали беженцы. Переносная лампа освещала внутреннюю часть кузова. Брейкенхерст сидел на патронном ящике, голый по пояс, и отец Керриган осторожно снимал повязки с его левой руки, а женщины и дети молча наблюдали за этим.
Бледный и слабый Брейкенхерст порой украдкой бросал взгляд на Хамида, который спокойно наблюдал за происходящим.
— Не столь плохо, как я думал сначала. Через день-два все как рукой снимет.
— Но какая адская боль! — возразил Брейкенхерст.
— Как не стыдно, — сказал Драммонд, подтягиваясь на руках и заглядывая внутрь сквозь задний борт машины. — А ты, Али, тоже считаешь, что ему должно быть стыдно?
— Несомненно, — спокойно ответил Хамид. — Вам нужно отдохнуть, Тони. А то мало ли что.
Брейкенхерст бросил на них двоих взгляд, полный ненависти, Драммонд спрыгнул на землю и пошел обратно к грузовику с припасами. Он почувствовал запах готовящейся еды и вдруг понял, как давно он ничего не ел. Когда он забрался в кузов, то увидел, что Джанет и Ахмед стояли над печкой, а Шер Дил сидел на ящике с развернутой картой на коленях.
— Вы чем-то взволнованы, — сказал Драммонд.
— Я думаю о завтрашнем дне. Мы снова очень приблизились к реке. Если китайцы сумели быстро продвинуться по тому берегу вдоль реки на бронетранспортерах и переправить на наш берег патрули, нам придется туго. Ну, а если мост через ущелье Соким тоже разрушен, нам придется идти пешком.
— Оставим все это до утра, — решил Драммонд. — Сейчас я в состоянии думать только о еде.
Когда Ахмед передал им тарелки с тушеным мясом и бобами и они приступили к трапезе, в кузов поднялся отец Керриган, сопровождаемый Хамидом.
— Вы не отнесете мистеру Брейкенхерсту что-нибудь поесть? — сказал Керриган Ахмеду и, нахмурившись, обратился к Драммонду: — Не слишком ли вы были с ним жестоки? У любого на его месте могли немного сдать нервы. Вы все люди.
— А вот о людях он никогда не думал, — спокойно заметил Драммонд.
Старый священник помрачнел еще больше, понимая, что здесь есть что-то такое, чего ему пока знать не дано. Драммонд обошел машину и сел в кабину.