— Тогда что же нам делать?
Его лицо помрачнело. Он ждал от меня ответа. От Джека Сэвиджа — чудотворца. Я уже устал от этой роли. У меня вновь разболелась голова. А еще это виски. Алкоголь и лекарство несовместимы, а может быть, я просто начинал приходить в шоковое состояние. Наверное, так оно и было.
— Я задыхаюсь, — сказал я и поднялся.
На самом же деле я просто не знал, что ответить Киазиму. На его вопрос у меня не было никакого ответа. С моей стороны это было уловкой, и Киазим прекрасно это понимал.
Я не только дошел до двери, но и даже попытался подняться на палубу. Мне это удалось главным образом потому, что моя правая нога уже ничего не чувствовала, а левая рука была словно обрублена по запястье.
Киазим оказался позади и, поддерживая меня за локоть, помог выбраться на солнечный свет. Снаружи было очень тихо, будто ничего не произошло. Было ли это на самом деле? Цепочка пулевых пробоин на левой стороне палубы от автоматной очереди, которую Капелари успел выпустить в меня, и пятна уже успевшей засохнуть под жарким солнцем крови на том месте, где свалился Лазанис, свидетельствовали о реальности кровавых событий, разыгравшихся этой ночью.
На полу в рубке лежал атташе-кейс, оставленный Киазимом, когда тот помогал мне подняться по лестнице на палубу. Я присел рядом с нашей злополучной находкой.
— Ты знаком с такими штучками? — спросил он. — Какая у них взрывная сила?
— Видел, что бывает, когда ручная граната попадает в группу пехотинцев?
— У этого взрывного устройства такая же?
— Во всяком случае, наверняка убьет сапера и изуродует тех, кто будет рядом. Радиус поражения у этого устройства вряд ли такой, как у гранаты, но все же достаточно большой.
— Взорвется в тот момент, когда его попытаются открыть?
— Да, если только нет специального ключа.
На столике в рубке лежала отвертка. Я взял ее и подцепил бронзовую пряжку атташе-кейса.
— Стоит ее немного пошевелить, и мы взлетим на воздух.
По лицу Киазима было видно, что он явно не одобряет моих действий. Я с удивлением обнаружил, что и ему знаком страх, пусть даже небольшой.
— Не слишком приятный конец, — заметил он, поежившись.
— Возможен и хуже, — сказал я. — Можно остаться в живых, оказавшись калекой без рук или потеряв зрение.
— Такого я не пожелал бы даже самому заклятому врагу.
Видимо, под воздействием последней произнесенной Киазимом фразы я вдруг понял, что нужно сделать. Я поделился своей идеей с Киазимом.
Внимательно выслушав меня, он мрачно проговорил:
— Ты обрекаешь себя на смерть. Ты хоть это понимаешь?
— Если мне повезет, то Сара и твои дети получают реальный шанс остаться живыми. Это в любом случае лучше, чем то, что уготовил им Мелос.