— Это служба в память о перемирии в первой мировой войне и о погибших в обеих мировых войнах. Здесь люди из местного отделения Британского легиона. Наши протестантские друзья очень дорожат тем, что они называют историческим наследием.
— Неужто? — усмехнулся Келли.
Они пошли дальше по улице. На углу стояла девочка лет семи. На ней была военная пилотка, пальто — обе вещи старые, размера на два больше. На вырост, как говорится. Бледная кожа оттягивала выступающие скулы, над которыми блестели умные карие глазенки. Она выдавила из себя улыбку, хотя руки, в которых девочка держала плоскую картонную коробку, посинели от холода.
— Добрый день, святой отец, — сказала она. — Не купите ли маки?
— Бедное дитя, в такую погоду ты должна сидеть дома.
Священник вынул из кармана монету, опустил ее в кружку и взял красный бумажный цветок.
— Мак полей Фландрии в память о наших павших героях, — пояснил он Келли.
— Понятно.
Келли повернулся и увидел, что девочка робко протягивает и ему алый цветок.
— Вам тоже мак, сэр?
— Почему бы и нет?
Она сунула цветок в карман его плаща. Келли мельком взглянул на ее изможденное лицо и про себя выругался. Из внутреннего кармана он достал бумажник и вытащил две фунтовые бумажки. Девочка удивленно уставилась на него, когда он свернул их, сунул в кружку и взял у нее из рук картонную коробку с цветами.
— Иди домой, — произнес он тихо. — Согрейся. Тебе еще рано знать, насколько холоден мир, малышка.
Во взгляде ее читалось смущение и непонимание происходящего. Потом она сорвалась с места и побежала прочь.
— Я сам был тогда на Сомме, — сказал священник. — Однако вот этим людям, — он показал на собравшихся у памятника, — лучше бы все забыть. — Он горестно покачал головой. — Сколько убитых! Я никогда не спрашивал, кто из них католик, а кто протестант.
Он остановился и показал на противоположную сторону улицы. На выцветшей вывеске горела надпись: «Лучший бар Мерфи».
— Ну вот мы и пришли. Что ты собираешься с ними делать?
Взгляд старика упал на картонную коробку с бумажными цветами.
— Бог его знает, — отрешенно бросил Келли.
— Судя по моему опыту, он действительно знает.
Старик вытащил из кармана серебряный портсигар, достал сигарету, однако Келли закурить не предложил. Он выдохнул дым и закашлялся.
— Еще молодым священником я как-то побывал в католической церкви Стадли Констабль в Норфолке. Там меня поразила фреска работы неизвестного средневекового мастера: смерть в черном плаще с капюшоном пришла собирать свою жатву. Сегодня я увидел ее вторично — в моей собственной церкви. Правда, на сей раз она облачилась в фетровую шляпу и старый коричневый плащ… Какой, однако, промозглый ветер.