— Ну, а теперь расскажите, пожалуйста, что вы делали сегодня утром, — начал Белов.
— Я гуляла по саду Тюильри.
Сигарета оказала свое действие, и Татьяна успокоилась. Она вновь контролировала себя, и это означало, что она может защищаться.
— А потом?
— Ходила в Лувр.
— С кем вы встречались?
Этот вопрос-ловушка вызвал почти автоматический ответ. К своему удивлению, Татьяна выпалила:
— Я была совершенно одна! Может быть, я неясно объяснила?
— Знаю, знаю, — терпеливо ответил Белов. — Но, возможно, вы в Лувре с кем-нибудь разговаривали? Кто-нибудь к вам подходил?
Татьяна выжала из себя усмешку.
— Ах, вот оно что, вы, оказывается, интересуетесь, не пытался ли кто-нибудь заигрывать со мной? К сожалению, нет. В этом смысле Париж разочаровал меня. — Она раздавила сигарету в пепельнице. — Так что же все-таки стряслось, Николай Алексеевич?
У Белова не было причин не доверять ей. Более того, он хотел ей верить. Ведь и сам он вчера не был на службе. Окажись он тогда в посольстве и получи приказ Масловского вовремя, Татьяна Воронина не вышла бы сегодня утром из «Ритца». Во всяком случае, одна.
В кабинет впорхнула Ирина.
— Генерал Масловский на проводе.
Белов снял трубку, Татьяна тут же протянула к ней руку.
— Я хочу с ним говорить.
Полковник отклонился назад.
— Белов слушает, Иван Владимирович.
— Здравствуй, Николай. Она у вас?
— Так точно, Иван Владимирович. — Многолетняя служба, связывавшая их, позволяла обходиться без уставного «товарищ генерал».
— Она под охраной? Ни с кем не вступала в контакт?
— Все в порядке, Иван Владимирович.
— Значит, этот Девлин не пытался с ней поговорить?
— Судя по всему, нет. Мы запросили через компьютер его личное дело, со всеми фотографиями и подробностями жизни. Если он попытается что-нибудь предпринять, мы сразу же обнаружим.
— Ну, хорошо. Дайте Таню.
Она почти вырвала трубку из рук Белова.
— Папа?
Вот уже много-много лет она обращалась к своему приемному отцу именно так. Его голос, как всегда, звучал мягко и дружелюбно:
— Как твои дела? Все в порядке?
— Они меня совершенно вывели из себя, — ответила Татьяна. — Никто не хочет сказать мне, что происходит.
— Думаю, единственное, что я могу тебе сказать, так это то, что по причинам, которые в данную минуту значения не имеют, ты оказалась втянутой в дело, затрагивающее государственную безопасность нашей страны. Все очень серьезно, и ты должна как можно быстрее вернуться в Москву.
— А мои гастроли?..
Голос человека на другом конце провода стал вдруг холодным, непримиримым, не терпящим никаких возражений.
— Гастролям конец. Сегодня вечером ты еще выступишь в консерватории. Первый прямой рейс на Москву все равно завтра утром. Через прессу объявим, что твоя старая травма кисти дала о себе знать, в связи с чем необходимо срочное лечение. Этого будет вполне достаточно.