– Воплощение бога здесь, – произнес он таким низким голосом, какого не могло быть у другого человека, и махнул гигантской рукой в сторону вождя. – Он входит внутрь, с холода.
Самсон вприпрыжку побежал вниз по ступеням, задевая при этом плечами за стены. Создавалось впечатление, будто он протискивается вниз по туннелю, слишком узкому для него. Алдженон, наклонив голову, вошел, оперся о стену, чтобы не потерять равновесия, затем осторожно последовал вниз по лестнице за стариком.
– Самсон, почему ты так долго не открывал?
Самсон остановился и посмотрел на вождя.
– Он в дурном настроении, – произнес старик и вновь ринулся вниз с проворством, удивительным для человека его телосложения.
Алдженон относился к Самсону с большим терпением, чем многие другие, но и его раздражали странные манеры старика. Насколько он знал, на севере Свободных Земель не более пяти человек могли с полным правом называть себя потомками Гигантов, и у всех были такие же большие руки и ноги и странная манера выражаться. Самсон был самым старым из них – он утверждал, что ему несколько сотен лет от роду, – и единственным, кто имел разрешение жить в городе. Алдженон знал о другом старике, который когда-то обитал в лесах Хаммерфолла; это одичавшее существо было известно под именем Лухи Зверя – скорее дикое животное, чем человек. Аль-Хасим когда-то рассказывал о каресианском потомке Гигантов, которого он встречал около города Рикара, на юге. Дальний потомок Огненного Гиганта был еще более диким и безумным, он подстерегал путников и пожирал их, пока наконец его самого не сожрали Псы Каресии. Насколько было известно вождю, люди ро уже очень давно выследили и поубивали у себя всех людей, происходивших от Гигантов, и Самсон со своими раненскими родичами представлял собой единственное зримое наследие Долгой Войны.
У подножия узкой лестницы, в часовне, было тепло; она обогревалась жаровней, в которой Самсон постоянно поддерживал огонь. Стены каменной пещеры были гладкими, несколько коридоров с низкими потолками отходили от главного помещения, образуя подземный лабиринт. Немногие люди имели разрешение входить сюда, большинство предпочитали просто стоять вокруг купола, если они хотели вознести молитву. Рованоко не был суров к тем, кто поклонялся ему, более того, он требовал, чтобы его последователи тратили сколько угодно времени на пиры и песни – как это и принято среди раненов. Лишь жрецы ордена Молота соблюдали хоть какие-то религиозные правила, но даже они в основном занимались тем, что без конца пили, ели и распевали песни, только еще больше, чем простые смертные. Рагнар Слеза еще пятьдесят лет назад позволил Самсону жить в этой часовне, но он не появлялся в городе и общался только с Алдженоном.