Последний рыцарь снова взмахнул мечом и хотел пронзить Хасиму грудь. Выпад оказался мощным, но Хасим был человеком ловким, и его, в отличие от рыцарей, не стесняли тяжелые стальные доспехи. Он убрал колено с шеи лежавшего на полу рыцаря, откатился в сторону и врезался в деревянную обшивку стены. Хасим сделал выпад в сторону рыцаря, и ятаган рассек тому ногу.
Вскрикнув от боли, рыцарь замахнулся снова, но потерял равновесие, когда его меч задел деревянную балку на потолке. Острие меча глубоко вошло в дерево, и рыцарь ничего не смог поделать, когда Хасим проскользнул мимо него. Оказавшись за спиной врага, каресианец обхватил его рукой за шею и с почти хирургической точностью вонзил нож в бок человека сквозь щель в доспехах.
На губах рыцаря выступила кровь, Хасим повернул нож в ране и резким движением выдернул его.
Тот человек, которого Хасим придавливал коленом к полу, кашлял, пытаясь перевести дух, и одновременно шарил по полу в поисках своего меча. И в тот миг, когда его рука в железной рукавице нащупала рукоять оружия, Бронвин выступила вперед, и человек поднял голову.
– Рыцарь! – взревел Хасим, и тот отвернулся от Бронвин и уставился на каресианца.
Хасим поднял руку, давая Бронвин знак стоять на месте, а сам шагнул к Красному рыцарю.
Тот проскрежетал:
– Пришло время тебе умереть, каресианский еретик.
– Мне еще не исполнилось ста лет, и гарема с прекрасными женщинами что-то тоже не видно, поэтому если кому-то и пришло время умереть, то только не мне, – резко произнес Хасим.
Рыцарь сделал мощный выпад. Хасим отразил его ятаганом и атаковал противника крисом. Рыцарь схватил врага за запястье и нанес ему сильный удар ногой в грудь. Каресианец отлетел в глубь туннеля.
У Бронвин перехватило дыхание, когда Хасим упал, споткнувшись о труп одного из воинов. Ее короткий меч показался ей таким жалким оружием сейчас, когда перед ней стоял рыцарь с тяжелым клинком, в полном вооружении.
Хасим попытался подняться на ноги, но рыцарь отреагировал мгновенно и снова пнул каресианца в бок. Тот задохнулся, хватая ртом воздух; удар был настолько силен, что он даже выпустил из руки ятаган.
Бронвин показалось на миг, что она увидела в глазах Хасима страх, но он бросился вперед и вцепился в ноги рыцаря. Тот рухнул, и они покатились к стене. Рыцарь выругался и рубанул каресианца мечом по спине; из глубокой раны хлынула кровь. Хасим издал лишь едва слышный возглас, продолжая цепляться за рыцаря руками и ногами, а тот раздраженно рычал, пытаясь высвободить руку для очередного выпада.
Хасим нашел щель между пластинами, защищавшими ногу рыцаря, и, словно дикарь, впился в нее зубами; противник вскинул голову и закричал от боли. Бронвин бросилась к дерущимся; внезапно она испугалась, что Хасим не сможет одолеть этого рыцаря сейчас, когда элемент неожиданности уже был утрачен, однако, когда она наносила удар, рука ее дрогнула, и меч лишь оставил едва заметную зазубрину на нагрудной пластине.