Привычная техника контроля восприятия помогла, дурнота отступила, будто ее смыло ледяной водой, и я с усилием заставила себя открыть глаза, чтобы убедиться, что мне не померещилось. Впрочем, я глубоко сомневалась, что могла перепутать аромат этой магии с чьим-то другим.
Кьер стоял в нескольких шагах от нас, и клубящаяся грозовыми тучами аура силы вокруг него заполонила все узкое пространство улицы. Лицо – собранное, сосредоточенное. На меня он не смотрел, устремив взгляд куда-то вверх, откуда, видимо, нападали.
Еще несколько громких хлопков, пули ударили в невидимый купол, окружающий фигуру герцога, и по нему пошли круги, как по воде от дождевых капель.
Зачарованно, совершенно забыв об угрозе, нависшей над собственной жизнью, я смотрела, как в ладонях Кьера стремительно разросся ослепительный солнечный шар. Взмах – и он сорвался с пальцев, устремляясь куда-то к третьему этажу.
Снова раздался грохот, и на грязную мостовую посыпались камни. Я машинально прикрыла голову руками, и почти сразу сиреневый щит полыхнул последний раз – и схлопнулся. В шуме все смешалось. Я не успела испугаться, как Стивенсон вдруг качнулся назад, впечатывая меня в стену, а затем я едва успела подхватить тяжелое тело подмышки, чтобы сползти на землю вместе с ним.
Я снова зажмурилась, губы сами собой шептали что-то, кажется, молитву, а пальцы стискивали сюртук охранника, вцепившись в него, будто в спасательный круг посреди бушующего шторма.
Шум стих как-то внезапно.
Только что мне казалось, что окружающие дома сейчас просто рухнут, погребя под собой и меня, и Стивенсона, и Кьера, и еще несколько десятков живущих в них людей. А мгновением позже в ушах остался только звон пустоты – и скрипучий шорох шагов по мелкому крошеву осколков. Тут же тело в моих как будто закоченевших намертво пальцах зашевелилось, сдавленно охнуло. Я заставила себя выпустить плотную ткань, позволяя охраннику подняться, а вот открыть глаза было сложнее, поскольку я знала – ничего хорошего мне открывшийся вид не светит.
Я почувствовала, как на плечи легли тяжелые ладони, сжали и потянули вверх, заставляя подняться. Усилие воли – и ресницы все же, дрогнув, поднялись, чтобы явить мне герцога во всей его взбешенной персоне.
– Цела? – коротко поинтересовался он. Ярость в голосе клокотала и бурлила, и если бы фраза не была такой короткой, то наверняка обрушилась бы на меня волной цунами.
Я коротко кивнула, и невольно дернула плечом, словно хотела сбросить лежащую поверх него ладонь. Только что пережитый страх быстро сменился злостью, досадой и обидой на мир, от которой ужасно щипало глаза.