– Почему? – недоуменно переспросил первый криминалист.
Я уже жалела о том, что не промолчала, но отступать теперь было некуда.
– Почему вы не хотите, чтобы я здесь работала?
– Вы – женщина! – Почему-то у меня в голове это заявление из уст Трейта прозвучало примерно, как «вы – таракан!» из уст благородной леди.
– И почему женщина не может работать криминалистом?
– Потому что Господь Бог создал вас для иного, – отрезало начальство.
– При всем почтении, господин Трейт, мужчину Господь Бог создал тоже не для криминалистики… Науки тогда такой еще не было.
– Вы издеваетесь?! – костяшки сжатых пальцев, лежащих на столе, побелели.
– Нет, издеваетесь – вы, – спокойно отозвалась я, окончательно теряя остатки терпимости в адрес отдельных представителей мужского рода. – А я терпеливо сношу ваши издевательства из уважения к вашему статусу, прожитым годам и накопленному опыту. И буду дальше терпеливо сносить, пока герцог не уволит меня через два месяца, если я не раскрою это дело. Так что ради всего святого, господин Трейт, потерпите вы еще немного!
– Вы мне указываете?!
– Я вас прошу! – раздражение в моем голосе плескалось и булькало, точно так же как ярость в словах первого криминалиста. – Если вы все равно не верите, что женщина способна выполнять эту работу, то почему вы не можете просто оставить меня в покое до тех пор, пока не истечет выданный герцогом срок? Вы что, считаете, что его светлость не сдержит слово? Или боитесь, что у меня получится? И если второе, господин Трейт, то объясните мне ещё раз – почему женщина не может быть криминалистом, только я вас умоляю, без ссылок на Библию!
Я сказала это и подумала, что Трейт сейчас вышвырнет меня вон. И из кабинета, и из отдела. И будет не так уж неправ. Даже мужчина, разговаривая подобным тоном с начальством, мог поплатиться за это работой, что уж говорить о тарака… тьфу ты, женщине!
Пришлось с отчаянием признать, что напряжение последних недель здорово подкосило мою выдержку. Арчи, Кьер, Трейт, маньяк – по отдельности я бы со всем справилась. Но вместе… я чувствовала, как разрываюсь между необходимостью быть сильной, независимой и уверенной в себе, такой, какой меня видит та же Джейн Свифт, и стыдным, неприятным желанием все бросить, лечь в кровать, закатить глаза и потребовать свои семьдесят пять капель. Особенно подтачивало мою выдержку то, что я могу это сделать и никто, абсолютно никто, меня не упрекнет.
Даже наоборот. Все вокруг с облегчением вздохнут. Господин Трейт – в первую очередь…
Все это промелькнуло в голове за считанные секунды, пока первый криминалист, обалдевший от подобной наглости, смотрел на меня, выпучив глаза. А потом он вдруг прищурился, потер пальцами подбородок и медленно раздельно произнес: